Непоэмание
Шрифт:
ЗДРАВИЦА
За всех, которые нравились или нравятся,
Хранимых иконами у души в пещере,
Как чашу вина в застольной здравице
Подъемлю стихами наполненный череп.
В. Маяковский
Серёжа бомбой на сцену валится, она вскипает под ним, дымя. Она трясется
под ним, страдалица, а он, знай, скалится в микрофон тридцатью двумя.
Ритм отбивает ногами босыми, чеканит
золотыми осами, алмазной стружкой, цветной мошкой. Сергеич - это такое
отчество, что испаряет во мне печаль; мне ничего от него не хочется, вот
только длился б и не молчал; чтоб сипло он выдыхал спасибо нам - нам,
взмокшей тысяче медвежат, чтоб к звездам, по потолку рассыпанным, кулак
был брошен - и вдруг разжат; вот он стоит, и дрожат басы под ним,
грохочут, ропщут и дребезжат.
А это Лена, ехидный светоч мой, арабский мальчик, глумливый черт;
татуировка цветущей веточкой течет по шее ей на плечо. Она тщеславна, ей
страшно хочется звучать из каждого утюга; она едва ли первопроходчица, о
нет, - но хватка ее туга. И всяк любуется ею, ахая, догадки строит, как
муравей - что за лукавство блестит в глазах ее, поет в рисунке ее
бровей; зачем внутри закипает олово, дышать становится тяжелей, когда
она, запрокинув голову, смеется хищно, как Бармалей; жестикулирует
лапкой птичьею, благоухает за полверсты - и никогда тебе не постичь ее,
не уместить ее красоты, - путем совместного ли распития, гулянья, хохота
о былом; тебе придется всегда любить ее и быть не в силах объять умом.
Я выхожу, новый день приветствую, январь, на улице минус семь, слюнявит
солнышко Павелецкую, как будто хочет сожрать совсем; стою, как
масленичное чучело, луч лижет влажно, лицо корежа, и не сказать, чтоб
меня не мучило, что я не Лена и не Серёжа. И я хочу говорить репризами,
кивать со сцены орущим гущам - надоедает ходить непризнанным,
невсесоюзным, невсемогущим; и я бы, эх, собирала клубики, и все б
толпились в моей гримерке; но подбираю слова, как кубики, пока не
выпадут три семерки. Пока не включит Бог светофора мне; а нет - зайду
под своим логином на форум к Богу, а там на форуме все пишут "Господи,
помоги нам".
Он помогает, Он ведь не врет же, таких приходит нас полный зал -
допустим, Леной или Серёжей Он мне вполне себя доказал. И я гляжу вокруг
завороженно, и мое сердце не знает тлена, пока тихонько поет Серёжа мне,
пока мне в трубку хохочет Лена; пока они мне со сцены-палубы круги
спасательные швыряют, без них я не перезимовала бы, а тут почти конец
января ведь.
Один как скрежет морского гравия, другая будто глинтвейн лимонный.
А я так - просто листок за здравие, где надо
каждого
поименно.
26, 28 января 2007 года.
ПРО ЛЮБОВЬ
Посвящается юзеру susel_times
Морозно, и наглухо заперты двери.
В колонках тихонько играет Стэн Гетц.
В начале восьмого, по пятницам, к Вере,
Безмолвный и полный, приходит пиздец.
Друзья оседают по барам и скверам
И греются крепким, поскольку зима.
И только пиздец остается ей верным.
И в целом, она это ценит весьма.
Особо рассчитывать не на что, лежа
В кровати с чугунной башкою, и здесь
Похоже, все честно: у Оли Сережа,
У Кати Виталик, у Веры пиздец.
У Веры характер и профиль повстанца.
И пламенный взор, и большой аппетит.
Он ждет, что она ему скажет «Останься»,
Обнимет и даже чайку вскипятит.
Но Вера лежит, не встает и не режет
На кухне желанной колбаски ему.
Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
По пятницам. Полный. И сразу всему.
2 февраля 2007 года.
ДВУХМИНУТКА НЕНАВИСТИ
Да, я верю, что ты ее должен драть, а еще ее должен греть и хранить от бед.
И не должен особо врать, чтоб она и впредь сочиняла тебе обед.
И не должен ходить сюда, открывать тетрадь и сидеть смотреть, как
хрустит у меня хребет.
Да, я вижу, что ей написано на роду, что стройна она как лоза, что и
омут в ней, и приют.
Ни дурного словца, ни в трезвости, ни в бреду, я ведь даже за, я не
идиот, на таких клюют.
Так какого ты черта в первом сидишь ряду, наблюдаешь во все глаза, как
во мне тут демоны вопиют.
Да, я чувствую, ее гладить - идти по льну, у нее золотой живот, тебе
надо знать, что она таит.
И тебе уютно в ее плену, тебе нужен кров и громоотвод, она интуит.
Если хочется слышать, как я вас тут кляну, то пожалуй вот: на чем свет
стоит.
Да, я знаю, что ты там счастлив, а я тут пью, что ты победил, я усталый
псих.
Передай привет паре мелочей, например, тряпью, или no big deal, лучше
выбрось их.
Ай спасибо Тому, Кто смыть мою колею тебя отрядил, всю ее расквасить от
сих до сих.
Это честно - пусть Он мне бьет по губам указкой, тупой железкой, она
стрекочет тебе стрекозкой.
Подсекает тебя то лаской, блестящей леской, а то сугубой такой серьезкой,