Непокорная невеста (Мятежная душа) (Другой перевод)
Шрифт:
— Это… сверхъестественно, — дрожащим голосом произнесла Джуди, мечтая снова выйти на солнечный свет. То, что все эти люди находятся в помещении, где погребли Хеопса, казалось почти святотатством.
Она глубоко и с облегчением вздохнула, когда они наконец опять оказались на солнце.
Одна из других пирамид была построена сыном Хеопса, Хефреном, и некоторые туристы вошли и в нее. Но Крис и Джуди бродили среди огромных гранитных глыб и плит, руин храмов, долгие века пролежавших в песке, до того как их нашли на раскопках. А потом они посмотрели на сфинкса, который находился неподалеку от пирамиды Хефрена. Во времена Хеопса сфинкс почти занесло песком. Только его голова смотрела на большую пустыню, безмятежно и непроницаемо.
— Знаешь, — прошептала Джуди, улыбаясь Крису, — я чувствую себя точно так же, как в тот день, когда впервые стояла на Акрополе в Афинах и смотрела на Парфенон. Ты много раз смотришь на изображения этих знаменитых мест, и в душе возникает стремление, которое на самом деле — боль и сильно тебя мучает. Каждый раз, когда ты снова видишь их изображение, боль возвращается, и ты говоришь себе: я должна это увидеть — я должна! — а потом тебя… как будто… изнутри что-то сжимает… выворачивает…
— Боже мой, Джуди, — воспротивился Крис, — пожалуйста, избавь меня от таких подробностей!
В чистом теплом воздухе зазвенел ее смех.
— Я вовсе не хотела сказать, что меня тошнило, — начала она, но он перебил ее:
— Ты меня успокоила. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?
Она опять звонко рассмеялась:
— По-моему, я не умею описывать свои чувства, верно?
— Это зависит от того, какие чувства ты испытывала. Я так понял, что ты страдала какой-то болезнью.
Она искоса взглянула на него из-под ресниц, не сомневаясь, что он ее дразнит. Но выражение лица Криса оставалось серьезным. Казалось, он полностью поглощен сфинксом. Джуди замолчала, разделяя его интерес, дивясь колоссальной фигуре из песчаника, воздвигнутой на плато Гизы, где фараоны, построившие эти пирамиды, надеялись упокоиться с миром. Странно, но почти никто из них, несмотря на великую изобретательность, не сумел уберечься от грабителей могил.
Али-Баба снова говорил с теми, кто только что поднялся из пирамиды. Среди них были англичане, американцы, французы и немцы, и Али-Баба говорил по очереди на трех языках. Он был невероятно образованным человеком и философом. Крис и Джуди присоединились к туристам и услышали, что гид говорил о своей жене. Кто-то спросил его, берет ли Али-Баба ее когда-нибудь с собой, и он покачал головой.
— Она предпочитает оставаться дома, — ответил он.
Поддавшись порыву, Джуди заметила, думая, что Али-Баба ее не услышит:
— Они все так говорят! Спросите киприота, почему он не берет с собой жену, и он тут же скажет, что она предпочитает оставаться дома.
К ней повернулось несколько человек, включая и самого Али-Бабу. Он медленно перевел взгляд темных умных глаз со вспыхнувшей Джуди на ее мужа.
— Часто на таких экскурсиях, — продолжил он, снова поворачиваясь к своим слушателям, — меня спрашивают о моей жене и наших взаимоотношениях. Это обычно приводит к дискуссии, в которой принимают участие все. А в ходе этой дискуссии я всегда задаю женщинам один и тот же вопрос. Меня каждый раз интересует ответ, хотя он никогда не меняется. Да, по-моему, я задавал этот вопрос туристкам со всего мира, и ответ всегда оставался одним и тем же.
Все заинтересовались, особенно женщины, которые с любопытством смотрели на Али-Бабу в ожидании этого вопроса. Он искоса взглянул на Джуди, загадочно улыбнулся и сказал:
— Дамы, если вы считаете, что муж должен быть господином, пожалуйста, поднимите руки.
Мужчины явно развеселились и заинтересованно оглянулись, некоторые невольно ухмыльнулись. Крис смотрел на жену с необычным выражением. Али-Баба снова взглянул на нее, когда наконец медленно поднялась одна рука. Просто кто-то должен был сделать первый шаг, а после этого все женщины, за исключением Джуди, подняли руки. Джуди опустила голову, понимая, что все на нее смотрят, но еще сильнее ее мучило сознание того, что, если она не поднимет руку, Крис наверняка почувствует себя неловко. Казалось, она ставит его в положение ниже того, какое занимали присутствующие мужчины. Джуди сожалела всей душой, но не могла заставить себя поднять руку и, когда наконец посмотрела вокруг, с огромным облегчением увидела, что все руки уже опустились.
— Да, дамы, именно такой ответ я неизменно получаю. Конечно, всегда находятся исключения, — некоторые не признаются, что им нравится подчиняться, и, как я заметил, такое исключение есть и сегодня. — Али-Баба больше не смотрел на Джуди.
Джуди пыталась понять, что же думает Крис. Она не могла ни о чем догадаться по бесстрастному выражению его лица. И внезапно рассердилась на Али-Бабу, понимая, что тот задал свой вопрос специально, в ответ на ее сомнение в том, что жена не хочет, чтобы муж брал ее с собой.
Но на их гида было невозможно долго сердиться, и, когда немного погодя он разыскал Криса и Джуди среди руин в далеком прошлом огромных зданий, Джуди не смогла не улыбнуться ему.
— Я только дразнил вас, — заверил он ее. Но потом добавил, весело глядя на нее: — Вы сказали неправду, маленькая леди… Нет, не перебивайте, но выслушайте, что вам скажет мудрый старик. Подобно многим женщинам, вы пытаетесь себя обмануть. Вы идете в тени, потому что вас немного пугает яростный солнечный свет… но не задерживайтесь в тени, моя дорогая. Знаете, солнце садится, а потом наступает беспросветная тьма. — Он протянул чистую, без единого пятнышка руку и коснулся обнаженной руки Джуди. — Выходите, чтобы встретить солнце, потому что, если вы этого не сделаете, оно наверняка двинется дальше… чтобы подарить свое тепло другим краям.
Эта короткая речь на миг поразила Джуди. Этот человек знал все! Она взглянула на Криса. По его неподвижному лицу было невозможно догадаться, о чем он думает. И все же Джуди внезапно увидела его в обществе Коринны. Они сидели в дальнем конце внутреннего дворика Джорджа, почти скрытые олеандрами. И между ними чувствовалась некая особенная близость, которая, и Джуди это знала, привела ее тогда в ярость. Солнце двинется дальше, сказал Али-Баба, «чтобы подарить свое тепло другим краям».
Сердце Джуди сжалось от страха. Неужели уже слишком поздно? Неужели она задержалась в тени? Али-Баба ушел, и, побуждаемая какой-то магнетической силой, Джуди быстро шагнула к мужу и взяла его за руку. Их пальцы сплелись, и она отбросила страх, будто плащ.
— Что такое, малышка? — Он улыбнулся ей, но покачал головой. — Не воспринимай слова Али-Бабы слишком серьезно. Солнце всегда возвращается.
Ее лицо вспыхнуло.
— Крис…
— Моя дорогая?
Она облизнула губы:
— Я хочу сказать, что… что… — Она замолчала, и он весело улыбнулся.
— Что тебе так трудно сказать? — Крис зашагал по горячему песку туда, где их ждали пони и двуколки, чтобы отвезти к автобусу. — Я могу тебе помочь?