Непокорная
Шрифт:
Правда, сейчас мне было вообще ни до чего. Когда дрожат коленки, а всё тело то и дело слабеет от разрастающихся страхов с очень плохим предчувствием, тут не то что себя уже не помнишь и не чувствуешь, но и не видишь прямо в упор, что происходит перед твоими глазами. Если бы не цербер Верховного и его направляющий голос, даже не представляю, что бы вообще здесь делала и куда бы тыкалась.
Время, казалось, то ли остановилось, то ли просто куда-то неслось с бешеной скоростью. Куда мы шли, куда поворачивали, я так и не запомнила. Тут, куда не глянь и не поверни — везде одинаковые длиннющие коридоры, украшенные деревянными и мраморными панелями с резной инкрустацией из
Ноги в эти секунды немеют ещё сильней. Но ты всё равно как-то сходишь с места и всё так же бесшумно, подобно безликой тени, проскальзываешь в дверной проём, который тут же за твоей спиной закрывается. Или захлопывается, то ли дверца, то ли хитрый механизм чьей-то хитросплетённой ловушки.
Я не стала возвращаться к дверям и проверять заперты ли они. Характерный щелчок в замке дал мне понять, что так оно и есть — меня здесь закрыли намеренно, ни о чём заранее не предупредив, как и не сказав, что мне тут делать. Спасибо и на этом. На вряд ли бы я стала в таком состоянии прислушиваться к чьим-то рекомендациям и чётким инструкциям. Тут бы как-нибудь от страха раньше времени не уписаться и не натворить чего-нибудь вон выходящего. Я как-то совсем не готова к подобным поворотам, к слову, совершенно никак!
Но хотя бы не разучилась ещё двигаться и даже немножко соображать. Причём двигаться у меня получалось намного лучше, чем думать. Что, в принципе, я и делала, когда рискнула пройти вглубь огромной гостиной номера, пугливо осматриваясь и выискивая в сумеречном освещении того, с кем бы я сейчас хотела встретиться меньше всего на свете. При других обстоятельствах, я бы, наверное, уже шею свернула, разглядывая окружающие меня хоромы, запредельно роскошную мебель, нереально дорогостоящий антиквариат и головокружительный вид из дальнего от входа панорамного окна. К последнему я постепенно шаг за шагом и приближалась, высмотрев в той части помещения ещё одну лаундж зону — с кучей мягких длинных диванов, толстых ворсовых ковров и, кажется, одного журчащего фонтанчика. Ох-ре-неть! Тут только в одну гостиную вместится как минимум пять штук квартир, подобных моей. Да что тут вообще можно делать? Играть в гольф или скакать на лошадях?
— Ни дать, ни взять — настоящая Алиса, только что попавшая в Страну Чудес. Или в Зазеркалье?
Я же пару секунд назад оборачивалась и никого до этого здесь не видела! Тогда как и откуда?..
Наверное, я была слишком напугана, вернее даже, загнана в “угол”, поэтому и не вскрикнула, когда всего в нескольких шагах за моей спиной раздался уже знакомый голос Эйлдара Бошана. После чего, само собой, сразу же резко обернулась. И, конечно же, сразу же наткнулась перепуганным до смерти взглядом на ниоткуда взявшегося Верховного во всей его святейшей красоте. Разве что без нимба над головой и божественного свечения вокруг статной, идеально слаженной фигуры. Высокой, широкоплечей и, слава всем ведьмам прародительницам, пока ещё одетой!
Глава четвёртая
До этого я его видела сидящим в кресле, если не считать не самые качественные картинки из новостных блоков, где его высокопоставленная персона появлялась так же часто, как и папы Клементия Сорок Восьмого. И тогда на нём была чёрная ряса военного образца, визуально скрадывающая его реальные
Так что не было ничего удивительного в том, что я себя именно так в те секунды и почувствовала — загнанной в угол мышкой (точнее в центр чилаут-зоны, окружённой чёрными кожаными диванами со всех сторон) большим тёмным котом. Или большим тёмным и сытым котом, которому вдруг ни с того ни с сего приспичило поиграться в кошки-мышки с приглянувшейся для этой цели добычей.
— Ч-что вы от меня хотите… В-ваше Святейшество? — не понимаю, почему задала этот дурацкий вопрос, когда тут и без прямых ответов или слов всё ясно, как божий день. Особенно, когда волей-неволей впиваешься перепуганным взглядом в лицо надвигающегося на тебя Верховного и читаешь по нему свой ближайший приговор. И видишь его почему-то куда чётче, чем до этого в приёмном зале, несмотря на окружающий полусумрак.
Может при других обстоятельствах, в ином месте и совершенно не зная, кто передо мной, я бы и повелась на его брутальную внешность породистого шатена, с правильными аристократическими чертами и ухоженной недлинной бородой на лепных высоких скулах и волевом подбородке. Про прочий потенциал можно и не говорить. Сейчас я его прочувствовала, как никогда, и он мало чем уступал потенциалу Ловчего-блондина. Хотя это-то как раз и объяснимо — они же из одной конторы! А Верховный так вообще обязан превосходить своих подчинённых буквально во всём. На то он и Верховный!
— А мне показалось, ты достаточно сообразительная девочка. В дополнительных разъяснениях не нуждаешься, особенно, когда тебя заранее предупреждают о возможном наказании за твоё вопиюще непростительное поведение.
— Т-так вы… вы меня сюда позвали, ч-чтобы наказать? Именно сегодня и сейчас?
Наконец-то он остановился. Отчего мне, само собой, легче совершенно не стало. Потому что теперь нас разделяла всего лишь четверть шага. И то я вообще ничего между нами уже не ощущала. Если сейчас шевельнётся в мою сторону…
У меня и без того дыхание спёрло, и сердце ещё больше засбоило. Особенно, когда я снова услышала чётче прежнего исключительный аромат его индивидуального парфюма, от которого у меня ещё сильнее закружилась голова. Как и от его угрожающей близости — почти подминающей и едва не подчиняющей любого без отданного вслух приказа. Проклятье! Может он специально это делает — пытается воздействовать на меня ментально, известными лишь таким, как он, инквизиторскими штучками?
— А почему бы и да? Неважно, когда начать, — вот уж не думала услышать от него почти ласковое или мнимо успокаивающее “мурчание”. — Ведь закончить можно и не сразу.
Я всё-таки дёрнулась, когда он вдруг поднял руку и без какого-либо смущения скользнул пальцами в вырез моей расстёгнутой над грудью блузки. Меня как из ушата кипящим маслом обдало. Причём буквально. Тело моментально охватило удушливым жаром, а по коже поползли колкие мурашки. И самые осязаемые и назойливые — под кончиками пальцев Верховного. Ещё немного, и он точно своего добьётся. Обдам его сама концентрированным облаком чародейских феромонов. Нельзя так играться со страхами плохо контролирующей себя чародейки. У нас ведь тоже много чего имеется особенного, когда дело касается врождённых защитных рефлексов.