Непокорная
Шрифт:
– А! – вскрикиваю я так громко, что Дэкер от неожиданности дернулся и выругался.
– Издеваешься? – прищуривается, видя мой скрытый смех.
– Ага, - прячу улыбку в кружке с чаем. – Уж больно ты расстроенный был. Решила разрядить обстановку.
– Засранка… - улыбается дракон и сжимает мне щиколотку, как раз там, где болит и я уже без смеха, по-настоящему шиплю от боли. – О, а вот и наше растяжение, - несколько маниакально улыбается Дэкер, запуская мне по ноге магические импульсы и сразу становится легче. – Сейчас пройдет. А вот из-за твоего опрометчивого использования артефактов, тебе придется оставаться в постели какое-то время.
– Но… я же себя нормально чувствую, - недоумеваю я.
– Это пока, -
– Каких? – мой голос жалобно просел.
– Всякое может быть, - пожимает плечами мужчина и отводит глаза, а я понимаю, что он прекрасно знает, что может быть, но не хочет меня пугать. – Отдыхай, дорогая, - завершая магичить над моей ногой, Дэкер оставляет меня, напоследок подарив короткий поцелуй. В губы, да. Я смущенно зарделась, стараясь не смотреть на него, но вдруг меня демон дернул, и я окликнула жениха уже от дверей.
– Что? – оборачивается он.
– Ты не мог бы… не афишировать пока… что я твоя невеста? – смущаясь, прошу.
– Почему? – прищуриваются глаза ящера.
– Я… не думаю, что гостям придется по нраву такое положение вещей…
– Почему?
– Ну,… я думаю…
– Это вредно, Диана, - нетерпеливо перебивает меня жених. – Не думай лишнего.
– Нет, правда, - не даю закрыть себе рот, - ты же… ты наверняка завидный жених в вашем… высшем кругу… а тут вдруг какая-то нищенка с периферии… Это не понравится потенциальным кандидаткам в невесты…
Дэкер тяжело вздыхает.
– Пожалуйста, - жалобно прошу, - не делай из меня мишень для ненависти всех вокруг.
– Никто не посмеет в твою сторону посмотреть не под тем углом, - обещает мне дракон, но видя мой расстроенный вид, все же идет на уступки. – Хорошо, объявим о помолвке на балу, - соглашается отсрочить мой приговор. Я закусываю губу и киваю. Хоть так… все же будет время очаровать гостей, прежде, чем меня все возненавидят. Хочу отпить еще глоток настоя, как вдруг меня скручивает судорога.
Сначала прошибает острой болью пальцы ног. Я вскрикиваю, роняя кружку. Горячий напиток выплескивается на меня, но я не чувствую этого, потому что боль уже выкручивает мышцы на икрах и ползет выше. Слышу свой крик, выгибаясь дугой на кровати, не сильно понимая даже, как дышать. Не имея возможности вздохнуть. Меня перемалывает, по ощущениям даже кости мои трещат и лопаются жилы. Далекий голос что-то мне говорит, но я не слышу. Не понимаю. Все, что мне сейчас доступно для осознания это боль. Выворачивающая наизнанку мое тело, скручивающая судорогами мышцы, вырывающая хрипы вместо криков изо рта. В какой-то момент боль становится нестерпимой и свет перед глазами меркнет вместе с моим сознанием.
Глава 46
Сквозь туман еще не пропавшего сна, я слышу приглушенные голоса. Невнятные. Далекие. Чувствую тяжесть горячей руки на своем лбу и снова проваливаюсь в сон. В этот раз мне снится что-то такое… мутное. Хотя уже неделю, как пропали мои кошмары. Я перестала орать по ночам, несколько успокоилось мое воображение. Впрочем, Брайтон и Дэкер делали все возможное, чтобы отвлечь меня от дурных воспоминаний. Брат даже выстроил для меня этот восхитительный снежный дворец. Чудо архитектурной мысли моего гениального родственника было многоярусным, прошито множеством ходов и лабиринтами. Освещение внутри было скудным и попадало туда исключительно сквозь узкие окошки – бойницы или редкие дыры в потолке. А еще там были совершенно потрясающие горки, с которых первые два дня я вообще не слазила. Компаньонки мои тоже немного повеселились, но им быстро наскучили снежные забавы, а потому моими постоянными сообщниками по игрищам были мои же телохранители. Веселые ребята любили развлекаться со мной, никогда не отказываясь ни от авантюр, ни от риска.
Оборотни в моем полусне-полудреме тоже были сегодня. Они редко перекидывались в зверей, напирая на то, что это опасно для меня. По каким критериям, ребята выбирали безопасные дни для обращения, я так и не смогла пока вычислить. Но, когда все же они являлись в шкурах волков, были вполне вменяемы и с человеческим разумом. В моем сне они тоже были волками и тоже разумны. Но атмосфера все равно была тяжелой и гнетущей. Будто на грудь кто-то положил тяжелый камень, мешающий мне свободно вздохнуть. Мелькнул где-то на периферии сознания образ Кэрниса. Не задержавшись нигде, не зацепив. Я попыталась вспомнить, кажется что-то важное, но мысль ускользала. Будто сама память меня предавала. И вместо мысли, какую я пыталась выудить из недр подсознания словно насильно всплывали какие-то совершенно иные, непрошенные мысли и образы. И все… подозрительно добрые и светлые. От этого контраста захотелось выть, раздирая свою голову когтями. Я пыталась найти что-то, что не давало мне покоя, но не могла, будто брожу в потемках и на ощупь. Образы всплывают самые непонятные, а порой и откровенно жуткие, но быстро таят, ускользают.
Я помню, что дракон водил меня на экскурсию в тюрьму. Помню, что разговаривала с Кэрнисом, который хоть выглядел весьма помято с пожелтевшими синяками, говорящими о вполне серьезных побоях, но кровью не истекал и вовсе не умирал. Условия его содержания были весьма аскетичные, но не критичные. Все-таки это тюрьма, а не номер на постоялом дворе. Смутные образы и воспоминания снова ускользают, заменяясь веселым щебетом компаньонок, смехом друзей-оборотней, улыбкой брата, что со счастливыми глазами ведет меня к своему сюрпризу и дарит мне… да, целый замок! Из снега, но все-таки. Он напряг полторы тысячи гвардейцев, чтобы те собрали снова наваливший выше крыши снег и построили это зимнее чудо. Брайтон с упоением рассказывает, что не смотря на все довольно экстремальные спуски, внутри вполне безопасно. Говорит, что с помощью магии стабилизировал стихию и никакого обрушения мне опасаться не нужно. А я с радостным визгом прыгаю ему на шею и чмокаю в колючую небритую щеку. А потом он проводит со мной полдня, дурачась, как когда-то в детстве.
Сердце переполняет совершенно детская радость. И я смеюсь во сне, как смеялась и наяву. Это все… не сон. Это воспоминания. Настоящие. Новые. Я все это помню. Но… есть еще что-то… что-то, что я не могу достать из недр памяти. Смутное и тяжелое. Устав бороться сама с собой, я все же отказываюсь терпеть эти муки и просыпаюсь.
– Тебя так же корежило? – спрашивает рядом со мной голос Дэкера и ему отвечает брат, хмуро и будто сквозь боль воспоминаний.
– Сильнее. Чуть не издох в первый раз, - признается он. – У меня же не было доброго дракона под рукой, кто напоит нужным отваром и оттянет на себя часть ощущений.
Я прислушиваюсь, затаив дыхание и вспоминаю, как дома действительно с братом иногда случались странные припадки. Родители тогда жутко перепугались и хотя на лекаря особо денег не было, его все равно позвали, боясь, что Брайтон подцепил какую-то смертельную болячку. Лекарь тогда разводил беспомощно руками, говоря что-то редком заболевании, поражающем мозг. Мол, судороги это только начало, дальше будет хуже. Вплоть до остановки дыхания и смерти. Но лекарь ушел, а спустя несколько часов агонии, брат очнулся, как ни в чем не бывало. Выглядел конечно помятым, но вполне живым и сохранившим разум. Еще такой сильный припадок у него был дважды на моей памяти, а потом все прошло. И сейчас я понимаю, что он просто нашел чудо травки, отвар которых минимизирует последствие использование артефактов. О последних кстати тоже никто из семьи не знал. Но, видимо, своими первыми игрушками Брайтон обзавелся еще там, во Фронли.