Непокорный медведь

Уайт Кимбер

У меня перехватило дыхание, когда она поднялась и повернулась к нам лицом. На ней было длинное, струящееся белое платье, почти как муу-муу (прим. пер.: Муу-муу — одежда гавайского происхождения свободного покроя). Потребность такой одежды стала очевидной, когда Оливия положила руку на маленькую спину и потянулась. Сестра Джекса беременна. Она покачивалась, когда шла, и встретила нас в конце пристани.

Мое сердце забилось, когда она приблизилась. Я почувствовал, как ребенок двигается. Оливия поморщилась, когда он двинулся, заставляя ее живот подняться и опухнуть. Я сделал шаг назад. Она беременна от оборотня. Неудивительно, что она не чувствовала холода. Его внутренний

волк почувствовал нас и поднял тревогу. Только спокойствие матери, поглаживающей живот, как будто успокаивало его.

— Спасибо, что пришел, — сказала Оливия, устремляя на меня свой холодный взгляд. — Знаю, это, вероятно, последнее место, где ты хочешь быть.

Затем она прошла мимо меня и подошла к Джексу. Он улыбнулся ей, когда девушка поднялась на цыпочках и обняла его.

— Уверенна, что с тобой все в порядке? — спросил Джекс.

Беспокойство наполнило его глаза, и я точно знал, что его беспокоило. Оливия родит через несколько недель. Не знаю, как происходит с рождением волков, но у медведей это может быть опасно для жизни. Желчь поднялась в горле, и поле моего зрения сузилось до острых точек. Боже. Так я потерял сына, о существовании которого и не подозревал. Если бы я знал, я забрал его мать, Эйвери в Уайлд Ридж. Убедился, что у нее есть опытная акушерка-оборотень, которая проведет ее через роды. Из-за моей неудачи Эйвери лишилась жизни при родах. Мой сын родился одиноким и незащищенным. Стыд захлестнул меня, как всегда. Я проглотил его и выпрямился.

Я не мог дышать. В глазах двоилось, положив руки на колени, я начал успокаиваться. Нежная рука легла на мою. Я посмотрел вверх на Оливию. Ее глаза были добрыми, но выражение лица мрачное.

— Не задержу вас надолго, — прошептала она. — И тебе может не понравиться то, что я должна сказать, но думаю, что знаю способ помочь.

Кивнув, я выпрямился. Оливия взяла Джекса за руку и повела нас на заснеженный пляж. На склоне холма был небольшой деревянный лодочный сарай. Мы зашли внутрь. В здании была небольшая кухня, ванная комната и уголок для обеда с видом на воду. В центре полыхал теплый огонь. На столе у Оливии лежала кожаная сумка. Девушка потянулась к ней и вытащила блокнот. Один лист был вырван, и Оливия прижала его к груди рисунком к себе.

— Сначала, — сказала она, садясь за стол. Девушка жестом попросила меня сесть напротив ее стула. — Скажи мне, что ты знаешь о том, что случилось с твоим сыном.

Вздох. Правда была ничтожной, жалкой. Я знал, что чувство вины отражается на моем лице. Оливия мягко улыбнулась и потянулась, чтобы коснуться моей щеки. Джекс невольно зарычал, и ребенок в ней снова зашевелился.

Трудно понять, с чего начать. Несмотря ни на что, концовка этой истории стала моим величайшим позором. Оливия протянула руку и коснулась моей руки. В ее глазах блестела доброта. Джекс тоже положил руку на ее плече, и девушка протянула руку и провела пальцами по ней.

— Твоя концовка еще не написана, Саймон, — сказала она, и у меня перехватило дыхание. Мой взгляд впился в Джекса. Что-то новенькое. У Оливии всегда были навыки провидца, но чтение мыслей?

Ее прикосновение выбило меня из колеи, и я убрал руку. Пришлось разжать зубы, прежде чем ответить.

— Я встретил Эйвери в баре для оборотней. Она работала официанткой. Выглядела одинокой. Печальной. Мы начали говорить. Одно за другим, и я провел с ней одну ночь. Только одну единственную ночь. Я не оставлял ее. Важно, чтобы ты это знала. Я просто проезжал через город. Почти шесть лет назад мы хотели нанять временных работников. Я искал сильных мужчин, готовых много работать. До меня дошли слухи об этом баре в городе. Я не искал никого похожего на Эйвери. Я просто искал… кого-то. Мы вернулись в отель, в котором я остановился. Утром, когда

я проснулся, ее уже не было. Я больше никогда ее не видел и не слышал. Боже, я не знал, что она забеременела в ту ночь еще несколько месяцев назад. Она родила ребенка одна, и никто не знает, что с ним стало. Она никому не говорила, что беременна, пока не стало слишком поздно. Даже ее собственной семье.

— Да, — сказала Оливия. — Я так понимаю, сестра Эйвери рассказала тебе эту новость.

Кивок головой. Сестра Эйвери теперь замужем за одним из глав другого клана на Уайлд Ридж. Казалось, что нет никаких реальных совпадений между оборотнем и его парой.

— Но что ты помнишь о ней? Эйвери, — сказала Оливия.

Она все еще прижимала эскиз к груди.

Джекс чувствовал суматоху внутри меня. Я не планировал обращаться прямо за ее чертовым кухонным столом, но часть меня знала, что у него есть небольшая причина для беспокойства.

— Как я уже сказал, Эйвери казалась потерянной. Печальной. Почти призраком. Она была прекрасна. У нее были эти пылающие рыжие волосы. Она фыркала, когда смеялась. Думаю, поэтому она пошла со мной. Я заставил ее рассмеяться. Даже не помню как. Но у меня было чувство, что она не смеялась долгое время.

Я вспомнил больше. Но некоторыми вещами я бы не поделился. Маленькие детали о теле Эйвери, как она стонала от удовольствия, когда я брал ее. Боже, мы наслаждались друг другом. Освобождение, в котором нуждались мы оба. Сердце заныло, от знания, что было между нами. Я не испытывал к ней любви. Не было мгновенного, глубокого влечения, как я слышал, это было с предназначенными парами.

— Она ведь не была твоей парой, не так ли? — спросила Оливия, снова читая какую-то часть моих мыслей, которыми не хотелось делиться.

Я покачал головой.

— Нет. Она не предназначалась мне. По крайней мере, я так не думаю. Я ничего не почувствовал. Но в тоже время не знаю, на что обратить внимание.

Оливия посмотрела на Джекса и поделилась с ним тайной улыбкой. Он покраснел, и Оливия уставилась на меня.

— Поверь мне, когда я скажу тебе, ты узнаешь, почувствуешь. Эйвери, возможно, не была твоей настоящей парой, но теперь ты знаешь, что она могла родить оборотня. Она была особенной.

Кивнув, я стиснул челюсть. С меня достаточно. Оливия почувствовала это. Она дернулась и снова потянулась к моей руке. Я отступил. Когда, наконец посмотрел на Оливию, ее глаза казались грустными, и она прикусила нижнюю губу.

— Ты сказал, что у нее рыжие волосы, — сказала она, качая головой. Она положила эскиз на стол лицевой стороной вниз и прижала ладони к нему. — Я этого не ожидала.

Я выпрямил спину и уставился на Джекса.

— Слушай, если тебе есть что мне сказать, думаю, пора с этим покончить. Без обид, но медведям здесь не место.

Оливия пристально посмотрела на меня и сглотнула.

— Это не точно, — сказала девушка. — Я знаю слухи о видениях моей матери перед смертью. Не думаю, что мои так сильны, как ее. Но эти… о тебе, они были яркими, таких я еще не видела. Но даже после них, я знаю только две вещи.

Я ударил кулаком по столу. Джекс положил руки Оливии на плечи и посмотрел на меня, его медвежьи глаза вспыхнули черным. Вздохнув, я сложил руки на коленях.

— Во-первых, — сказала Оливия, — я не видела твоего сына. Но я почувствовала его здесь, — она приложила руку к груди. — Сначала я подумала, что это мой собственный ребенок. Он волевой, прямо как его отец, — Оливия улыбнулась и опустила глаза, задумываясь о своем, том, что она делила с волком. Когда она снова подняла глаза, они вспыхнули, и мне было трудно поверить, что она не оборотень. — Верю всем своим существом, что твой сын все еще жив. Он где-то там, и у него могут проблемы. Не знаю, какие.