Непокорный
Шрифт:
Даже его сын не считался человеческим детенышем из-за примеси индейской крови. Такого убить пара пустяков. Гниды порождают вшей. Так любили поговаривать солдаты.
Уэйд не смог сдержать печальный стон. Дру был единственным светлым пятном в его жизни, единственное, что имело смысл в последние семнадцать лет.
Он любил Чивиту. Она была доброй и нежной, она подарила ему сына, но он не испытывал к ней страсти, только благодарность за то, что она усмиряла яростный гнев, который он обратил против самого себя.
Она
Уэйд потянулся за ожерельем, лежавшем на тумбочке. Оно принадлежало его сыну — подарок к именинам. Чивита кропотливо вырезала бусины из бычьего рога, а Уэйд выменял серебряного орла, которого изготовил мастер из племени навахо. Дру очень дорожил этой вещью.
На ожерелье до сих пор сохранились следы крови. Кровь сынишки, предположил он. Превозмогая боль, Уэйд надел ожерелье. Ему было все равно, что подумает хозяйка или ее сын. Он даже решил специально бросить им вызов.
Он злился, что обязан женщине, которая, подобно многим другим, презирает индейцев. Но еще больше его злило, что он оказался здесь пленником из-за собственной слабости.
Не в силах заснуть, он попытался сесть. Керосиновая лампа рядом с кроватью по-прежнему горела, он задул ее и бросил взгляд на занавешенное окно.
Ему захотелось открыть его. Захотелось сделать глоток свежего воздуха. Может быть, тогда он перестанет чувствовать себя, как в клетке.
Уэйду удалось подняться с кровати и добраться до окна.
Он отдернул занавески и попробовал приоткрыть окно. Оно поддалось только наполовину, он прислонился к раме и глубоко задышал.
Дождь прекратился, но небо было темным, без звезд и луны. Гор разглядеть он не смог. Они назывались Черные горы.
Но они не были и вполовину так черны, как его душа.
Мэри Джо не знала, когда перестал идти дождь. Она проснулась посреди ночи в полной тишине. После непрерывного грома и стука тяжелых капель о крышу это была зловещая тишина.
Теперь уже можно встать и чем-то заняться. Стоило ей проснуться ночью, вновь заснуть не удавалось. Наверное, сказывались годы ожидания, что вот-вот откроется дверь и послышатся шаги у ее двери. Почти всю свою замужнюю жизнь она провела в ожидании.
А теперь ей казалось, что она снова ждет, но в этот раз не знает, чего именно.
Мэри Джо постояла в ночной сорочке, которая так нравилась мужу. Она сама ее сшила за несколько лет до его смерти. Потратила многие часы, пришивая кружево к тонкому батисту. Роскошная получилась сорочка, но после смерти мужа она ни разу не доставала эту вещь из сундука.
Она принялась покусывать губу, пытаясь сделать вид, что внутри не проснулось желание. Оно все время напоминало о себе, как бы она ни старалась заглушить его. Тот факт, что оно возникло с появлением незнакомца, приводил ее в ужас. Он был воплощением всего того, от чего следовало бежать без оглядки, и сыну нельзя было позволять с ним видеться.
Воздух. Свежий воздух вернет ей благоразумие. Мэри Джо на цыпочках вышла из комнаты, чтобы не разбудить сына. Осторожно приблизилась к входной двери, открыла ее и осталась у входа.
Прохладный ветерок развеял душный зной, висевший над домом много дней. Как приятно было подставить навстречу ветру разгоряченное лицо.
Она с удовольствием понаблюдала за облаками, мчавшимися по темному небу. Спешат в другие края, чтобы досадить кому-то бесконечными дождями.
И все же она была благодарна дождю. Дождь помог незнакомцу. Смыл все его следы.
Незнакомец.
Ее мысли все время возвращались к нему. Она без конца ломала голову, как его защитить, пусть он и груб. и неблагодарен.
На крыльцо вышел Джейк и уселся рядом с ней, склонив голову набок. Он поскулил, чтобы привлечь ее внимание, а когда она наклонилась и рассеянно провела рукой по его ушам, заурчал от удовольствия.
— Джейк, — прошептала она, — и чем он мог тебе так понравиться?
Пес снова заурчал.
— От тебя столько же бед, сколько и от него, — сказала она собаке.
Джейк завилял хвостом, а затем, словно в подтверждение ее слов, бросился вниз по ступеням и выбежал во двор, который почти весь развезло от грязи.
Не обращая внимания на сырые ступеньки, она села и прислонилась спиной к столбику крыльца — идти в дом не хотелось. Темнота вокруг как-то успокаивала.
Почему она не боялась Уэйда Фостера? Потому что многое довелось испытать в жизни? В детстве она прошла через голод, когда погиб урожай, пряталась с матерью во время набегов команчей, со страхом ждала, вернется ли домой отец, а годами позже с таким же страхом ждала возвращения Джеффа.
Теперь она снова боялась, но не Уэйда Фостера, а саму себя, своих чувств и одиночества. До его появления она с этим справлялась.
Ее сделала моя жена. Она знала, что не сумела скрыть в тот момент потрясения. Ей до сих пор не верилось. Индейская уздечка. И ожерелье тоже индейское. То самое, которое он отчаянно искал, когда очнулся.
Вернулся Джейк, начал отряхиваться и забрызгал грязью Мэри Джо. Как приятно не думать о мелочах. Как приятно, когда есть одна забота — как бы хорошенько вываляться в грязи. Правда, теперь ему придется провести остаток ночи во дворе.