Неповторимое. Книга 5
Шрифт:
Больше мне не довелось бывать в этой стране — захлестнули свои заботы, в том числе тяжелые вспышки проявления экстремизма и сепаратизма в различных регионах нашего Союза, особенно на Кавказе, в Средней Азии, Прибалтике. Занимался одновременно и выводом наших войск из стран Восточной Европы и из Монголии.
На этом повествование об Афганистане можно было бы и закончить, но хочу предупредить читателя, что о трагической судьбе этой страны и его народа мы еще вспомним, когда окажемся в Осло
Наконец, для показа, как складываются судьбы отдельных людей, опишу один удивительный факт.
Офицеры, которые долгое время работали со мной в Афганистане, фактически остались со мной и в дальнейшем. Вернувшись из последней поездки в РА, я в середине мая отправился в Харьков, где на Чугуевском учебном центре должно было проводиться испытание новой активной системы защиты танка от всех видов бронебойных снарядов. Поехала со мной и группа офицеров, с которой я привык работать, да плюс генерал-полковник Павел Иванович Баженов — заместитель Главнокомандующего Сухопутными войсками по вооружению.
На месте испытаний ученые и промышленники ориентировали нас о порядке проведения опыта. В натуре он выглядел так. На боевом поле, на расстоянии 600–700 метров от огневого рубежа (где мы стояли), фронтом на огневой рубеж был установлен танк Т-80 с новой опытной активной защитой. В ста метрах (!) от него фронтом на танк поставлено 100-мм противотанковое орудие (самое мощное в этой области), которое было нацелено нанести удар (выстрел) бронебойным снарядом под основание башни танка — самое «узкое» место. Оператор-испытатель, находившийся в блиндаже с мощной защитой неподалеку от орудия, готов был по команде генерального конструктора с огневого рубежа привести в действие противотанковое орудие, т. е. произвести выстрел по танку.
Мы пошли в поле, осмотрели объекты, еще раз получили полную консультацию, как все будет происходить на месте, и, вернувшись на огневой рубеж, заняли свои места для наблюдения «поединка». Поскольку нам сказали, что наблюдать сие событие можно просто стоя у кирпичного здания вышки, никто и не подумал о какой-либо опасности, а, следовательно, и о защите. Снаряд орудия должен лететь вперед, а не назад, т. е. в танк и далее в поле. Шайбы, которые выстреливаются навстречу снаряду с целью его сбития, должны локально решить все вопросы в «зоне танка». То есть все будто предусмотрено.
И вот дается команда на открытие огня. Выстрел противотанкового орудия и ответно-встречный выброс шайб защиты произошли фактически одновременно (как потом объяснили, разница была в сотых долях секунды). Все наблюдающие стояли слева
Оказывается, одна шайба с мощной силой долетела до нашего рубежа, в метре от земли ударилась о стену вышки, рикошетом изменив свое движение, разбила ногу Баженову, но, к счастью, не затронув кость и пролетев у меня за спиной, полностью разворотила бедро Ляховскому. Все бросились оказывать помощь пострадавшим. Хорошо, что здесь были врачи и машины «скорой помощи». Баженова кое-как подняли и отвели к месту, где оказывалась неотложная помощь. Хуже было с Ляховским. Рана была тяжелейшая, он был в шоке и совершенно не мог двигаться. Ему врачи сделали прямо на месте все необходимое, бережно положили на носилки, а затем в машину «скорой помощи» и увезли в госпиталь, в Харьков.
Испытание хоть и прошло нормально (защита танка сработала эффективно — снаряд был сбит), но было скомкано этим тяжелым происшествием. Рассматривая «шайбу»-убийцу, я невольно удивлялся, как складываются судьбы людей от одного мгновения. По размерам эта «шайба» действительно напоминала шайбу для хоккея, но сама была стальным монолитным изделием и «чиркнуть» могла не одного. Плохо, что была разбита нога у Александра Антоновича Ляховского. Все-таки прошел Афганистан, в каких только переплетах не был и вместе со мной и по моему заданию, но остался жив, хотя и переболел разными болезнями. И вдруг после войны такое ранение! Это удар в ногу, а представьте себе, если бы шайба угодила кому-нибудь в туловище или в голову?! На войне не погиб, но и после войны погибнуть можно.
На второй день после посещения Харьковского машиностроительного завода имени В. А. Малышева я уехал в госпиталь. А мысли о происшествии все не оставляли меня. Конечно, организаторы проявили беспечность, и в итоге — пострадавшие. Но хорошо, что только пострадавшие. А ведь сколько у нас уже погибло и погибает, в том числе в межнациональных конфликтах?! Взять только Сумгаит, Баку, Карабах, Тбилиси, Приднестровье, Фергану, Вильнюс — и все это дело рук экстремистов, бандитов, провокаторов. Уже в то время там были сотни погибших. А позже Чечня… уже тысячи.
К этому тревожному времени мы уже подходили как раз тогда, когда можно было с полным основанием сказать, что с афганской эпопеей отныне уже покончено. Но для Советского Союза, для России, и то относительно, а не для афганского народа.