Непознанное и невероятное: энциклопедия чудесного и непознанного
Шрифт:
Относительно недавно, 30 октября 1968 года, на берегу реки Манаус, притока Амазонки, индейцы атроари убили миссионера Кальери и восемь его спутников исключительно за бестактность, с их точки зрения. Так, прибыв на территорию атроари, падре известил о себе выстрелами, что по их обычаям неприлично; входил в хижину-малоку, несмотря на протест хозяина; выдрал за ухо ребенка; запретил брать кастрюлю со своим супом. Из всего отряда уцелел только лесник, знавший обычаи индейцев и покинувший падре Кальери, не внимавшего его советам и забывшего, что люди на берегах. По совсем не похожи на тех, кто живет на берегах Амазонки.
Прошло немало времени, прежде чем был поставлен вопрос: а не лучше ли примениться к аборигенам, чем истреблять их? Но для этого оказалось необходимым признать, что народы других культур отличаются от европейских, да и друг от друга, не только языками
В самом деле, разные народы возникали в разных эпохи и имели разные исторические судьбы, которые оставляли на них следы столь же неизгладимые, как личные биографии, которые формируют характер отдельных людей. Конечно, на этносы влияет географическая среда через повседневное общение человека с кормящей его природой, но это не все. Традиции, унаследованные от предков, играют свою роль, привычная вражда или дружба с соседями (этническим окружением) – свою, культурные воздействия, религия – имеют свое значение, но кроме всего этого есть закон развития, относящийся к этносам, как и к любым явлениям природы. Проявление его в многообразных процессах возникновения и исчезновения народов мы называем этногенезом. Без учета особенностей этой формы движения материи мы не сможем найти ключ к загадке этнопсихологии ни в практическом, ни в теоретическом плане. Нам нужно и то, и другое, но на избранном нами пути возникают неожиданные трудности.
Очевидно, что социальные и природные явления не идентичны, но имеют где-то точку соприкосновения. Ее-то и надо найти.
Формации и этносы. Впрочем, если мы просмотрим всю мировую историю, то заметим, что совпадения смены формаций и появления новых народов – всего лишь редкие исключения, тогда как в пределах одной формации постоянно возникают и развиваются этносы, очень непохожие друг на друга.
Возьмем для примера XII век, когда феодализм процветал от Атлантики до Тихого океана. Разве похожи были французские бароны на свободных крестьян Скандинавии, на рабов-воинов – мамелюков Египта, на буйное население русских вечевых городов, на нищих завоевателей полумира – монгольских нойонов и нухоров, или на китайских землевладельцев империи Сун. Единым у всех них был феодальный способ производства, но в остальном между ними было мало общего. Отношение к природе не совпадает у земледельца и кочевника. Особенно это заметно по отношению к ландшафтам, в которых создавались и обитали этносы, понимая под этим наименованием и племена, и народности, и вообще любые формы сходства, ныне изучаемого нами.
Но не нужно думать, что только природой определяется степень этнической оригинальности. Проходили века, и отношения этносов менялись, одни из них исчезали, другие появлялись, а этот процесс в советской науке принято называть этногенезом. В мировой истории ритмы этногенеза сопряжены с пульсом социального развития, но сопряжение не значит совпадение, а тем более единство. Процесс истории один, но факторы его различны, и наша задача – анализ – заключается в том, чтобы выделить феномены, непосредственно присущие этногенезу, и тем самым уяснить себе, что такое этнос и какова его роль в жизни человечества.
Для начала необходимо условиться о значении терминов и границах исследования. Греческое слово «этнос» имеет в словаре много значений, из которых мы выбрали одно: «вид, природа» – подразумевается людей. Общее, что имеется и среди англичан, и среди масаев, и у древних греков, и у современных цыган, это свойство вида Ното группироваться так, чтобы можно было противопоставлять себя и «своих» (иногда близких, а часто Довольно далеких) всему остальному миру. То выделение характерно для всех эпох и стран: эллины и варвары, иудеи и необрезанные, китайцы (люди Срединного государства), (варварская периферия, в том числе и русские), арабы-мусульмане во время первых халифов и «неверные», европейцы-католики в средние века (единство, называвшееся «христианским миром») и нечестивые, в том числе греки и русские; «православные» (в ту же эпоху) и «нехристи», включая католиков; туареги и нетуареги, цыгане и все остальные и т.д. Явления такого противопоставления универсальны, что показывает на глубокую его подоснову, но само по себе это лишь пена на многоводной реке, а сущность его нам предстоит вскрыть.
Связь этнической истории с географией несомненна, однако ею нельзя исчерпывать всю сложность взаимоотношения многообразных явлений природы с зигзагами истории этносов. Еще Гегель писал, что «недопустимо указывать
Однако, сложившись в определенном регионе, где приспособление к ландшафту было максимальным, этнос при миграции сохраняет многие первоначальные черты, которые отличают его от этносов-аборигенов. Так, испанцы, переселившиеся в Мексику, не стали индейцами-ацтеками или майя. Они создали для себя искусственный микроландшафт – города и укрепления гасиенды и сохранили свою культуру, как материальную, так и духовную, несмотря на то что влажные тропики Юкатана и полупустыни Анахуака весьма отличались от Андалузии и Кастилии. И ведь отделение Мексики от Испании в XIX веке было в значительной мере делом рук потомков индейских племен, Принявших испанский язык и католичество, но поддержанных свободными племенами команхов, бродивших к северу от Рио-Гранде.
Теперь сделаем первый вывод, который будет в дальнейшем изложении исходным. Мозаичная антропосфера, постоянно мешающая в историческом времени и взаимодействующая с ландшафтами планеты Земля, не что иное, как этносфера. Поскольку человечество распространено по поверхности суши повсеместно, но неравномерно и взаимодействует с природной средой Земли всегда, но по-разному, целесообразно рассматривать его как одну из оболочек Земли, но с обязательной поправкой на этнические различия. Таким образом, мы вводим термин – «этносфера», которая, как и прочие географические явления, должна иметь свои закономерности развития, отличные и от биологических, и от социальных. Этнические закономерности просматриваются в пространстве – этнография, и во времени – этногенез и пале-огеография антропогенных ландшафтов.
Язык. Попробуем раскрыть природу зримого проявления наличия этноса – противопоставления себя всем остальным: «мы» и «не мы». Что рождает и питает это противопоставление? Не единство языка, ибо есть много двуязычных и трехъязычных этносов и, наоборот, разных этносов, говорящих на одном языке.
Так, французы говорят на четырех языках: французском, кельтском, баскском и провансальском, причем это не мешает их нынешнему этническому единству, несмотря на то что история объединения, точнее, покорения Франции и Рейна до Пиренеев парижскими королями, была изрядно кровавой. А с другой стороны, мексиканцы, перуанцы, аргентинцы говорят по-испански, но они не испанцы. Недаром же пролились в начале XIX века потоки крови лишь для того, чтобы разоренная войной Латинская Америка попала в руки торговых компаний Англии и США. Англичане Нортумберленда говорят на языке, близком норвежскому, потому что они потомки викингов, осевших в Англии, и ирландцы до последнего времени знали только английский, но англичанами не стали. На арабском языке говорят несколько разных народов, а для многих узбеков родной язык – таджикский и т.д. Кроме того, есть сословные языки, например французский в Англии ХП-ХШ веков, греческий в Парфии 11-1 веков до н.э., арабский в Персии с VII по IX век и т.д. Поскольку целостность народности не нарушалась, надо сделать вывод, что дело не в языке.
Более того, часто языковое разнообразие находит практическое применение, причем эта практика сближает разноязычные народы. Например, во время американо-японской войны на Тихом океане японцы так научились расшифровывать американские передачи, что американцы потеряли возможность передавать секретные сведения по радио. Но они нашли остроумный и неожиданный выход, обучив морзянке мобилизованных индейцев. Апах передавал наваху на атабаском языке, ассинибойн – сиусу – на дакотском, а тот, кто принимал, переводил текст на английский. Японцы раскрывали шифры, но перед открытыми текстами отступили в бессилии. А часто военная служба людей сближает, и индейцы вернулись домой, имея в запасе бледнолицых боевых товарищей. Но ведь ассимиляции индейцев при этом не произошло, ибо командование ценило именно их этнические особенности, в том числе двуязычие. Итак, хотя в отдельных случаях язык может служить индикатором этнической общности, но не он ее причина.
Наконец, турки-османы! В XIII веке туркменский вождь Эртогрул, спасаясь от монголов, привел в Малую Азию около 500 всадников с семьями. Иконийский султан посетил прибывших на границе с Никеей, в Бруссе, для пограничной войны с «неверными» греками. При первых султанах в Бруссу стекались добровольцы «газии» со всего Ближнего Востока ради добычи и земли для поселения; они составили конницу – «скаги». Завоевание Болгарии и Македонии в XIV веке позволило турецким султанам организовать пехоту из христианских мальчиков, которых отрывали от семей, обучали исламу и военному делу и ставили на положение гвардии – «нового войска» – янычары.