Неправильный инквизитор, ведьма и сын старосты
Шрифт:
Куда он меня заманить может? В смысле, заманить так, чтобы это реально для меня опасно было? Инквизиции сдать? А какой ему самому с этого интерес? Что-то мне подсказывает, у него своих грехов хватает, чтоб с инквизицией связываться.
Понять бы чего ему надо… но мысли я читать не умею.
Да, интерес его вижу. Но не враждебность и не злость. Только это не значит, что опасаться мне нечего.
– Что ты задумал? – спросила я.
– А ты что, испугалась, ведьма? – он засмеялся. – Чего тебе бояться?
А от чего Коен так из дома сбежать хочет, что даже платить за помощь готов? Он взрослый парень, не ребенок совсем, которого отцовской волей вернуть можно. Захотел и ушел, чего прятаться-то? Что отец может? Отказаться и без гроша оставить? Так если сбежит – то же самое будет.
И ведь на пятьдесят золотых согласился. Это деньги немалые.
Староста смотрит на меня, еще улыбается так… словно секрет знает.
Но если сейчас от него бежать, то куда? В лес?
А вот если в город, то в городе легче спрятаться, когда людей много рядом, внимание само рассеивается.
– Не привыкла я людям на слово доверять, - сказала честно.
– Это правильно, - согласился Тодор. – На слово верить не стоит. Ну, тогда вот…
Он порылся в кармане и достал пригоршню золота. Протянул мне на ладони.
– Десять золотых, ведьма. Как задаток. Будешь со мной работать, не пожалеешь. И еще золото будет.
Как складно-то. Но подходить и из рук деньги брать мне что-то не хочется. И не то, чтобы не доверяю… хотя и не доверяю тоже.
– Зачем я тебе?
– Да вот, подумай сама, - Тодор голову на бок склонил. – Если Стефан действительно не вернется, то мне нужно будет его деловых партнеров со мной работать убедить. Они и так согласятся, они меня знают. Но если ты поможешь, то и вернее будет.
– Стефан не вернется?
– Ну, как знать, - Тодор плечами пожал, руками развел. – Мало ли… когда издалека едешь, по лесам, по оврагам… всякое случиться может. И люди лихие, и нечисть лесная.
Нечисть, значит?
– Давай, ведьма, не упрямься, - Тодор золото на лавку рядом положил, а сам на ноги поднялся. – Собирайся и выходи. Это легкие деньги, тебе отказываться смысла нет. Хочешь сытой спокойно жизни – будет тебе, если хорошо себя покажешь. Голодать больше не придется. Всего-то и нужно подсказать одному человеку, что я прав. А потом, когда велю, другому подсказать.
– А ты прав? – уточнила я.
Он хохотнул снова.
– Не сомневайся!
Ладно, сомневаться не буду. Раз хочет – поеду с ним. Посмотрю по дороге, послушаю, может и пойму как быть.
Деньги старосты руками трогать не стала. Видала я такое, на золото обычно заговаривают – кто деньги возьмет, то и бдительность потеряет, доверять во всем станет. Плату за свою верность возьмет. И магия вся в заговоре, а то и в договоре с Темным, но не в самих деньгах, так что не почувствовать толком.
Деньги я аккуратно в блюдце веником смела, и под кровать. Если вернусь сюда – то возьму деньги, а не вернусь, так и не пойдут мне впрок.
* * *
Выехали мы со старостой на телеге вдвоем.
Я все думала – Коен, может, выйдет, скажет мне что-нибудь. Хоть намекнет. Это же его отец, он понимать должен. Или он с отцом связываться боится? Перечить ему? Или он и вовсе – заодно? Но Коен парень прямой и честный, он не будет…
И поговорить не с кем. Я привыкла, что всегда есть человек, который может помочь и подсказать. У Гуса, конечно, и своей дури всегда хватало, но где-то он мне поможет, где-то я ему. Вдвоем проще было. Был бы Гус, мы бы придумали с ним…
Но что теперь?
Ничего, я и сама не пропаду.
Поехали мы. Я в телеге сзади. Три бочки меда в телеге, еще соления какие-то, и несколько мешков сушеной мяты рядом, аромат такой…
– На продажу мята, - небрежно бросил староста. – Отвести надо, и заодно дела свои решить. Не пустому же ездить. Ну, чего ты?
А чего? У мяты запах сильный, успокаивающий… а если Тодор другое что прячет, хочет, чтобы я не заметила? Но просто ради меня не станет же он столько мяты сушить? Да и что будет? Завезет он меня в темный лес и там сожрет? Это уж как-то слишком совсем.
И все равно что-то меня настораживало.
А еще… словно следил за нами кто-то. Мы едем, а он за нами. Лошадь-то с груженой бочками телегой идет не быстро, и человеку можно поспеть, если сил хватит… Или кажется это мне? Но Тодору говорить о таком не хотелось. В поле, где далеко видно – словно отставал, а где кусты и деревья – догонял снова.
Интересно, до города за нами идти будет? Тут часа четыре езды, не близко, но за день обернуться можно. А если бегом…
Я пыталась вглядываться, но что-то голова тяжелая становилась, солнце в глаза, так и хотелось прикрыть.
А я и так почти ночь не спала, сначала мысли всякие, потом Коен, потом снова мысли. И вот, от мерного покачивания, да от мятного запаха, меня начало тихонько в сон клонить. И пытаюсь не спать, сидеть ровно, а все как-то не выходит. Меня тут еще и устроили так удобно, на мягком, что вот только голову чуть приложить…
И вроде понимаю я, что неправильно это. Но ничего сделать не могу. Голова так и клонится. Пытаюсь не спать, но…
И только на мгновение, казалось, глаза прикрыла…
Открываю – лес кругом. И даже не столько лес… а прямо чувствую, что-то происходит.
Телега стоит.
А у меня голова невозможно раскалывается…
Железо. Мне на голову обруч железный накинут, который колдовать мешает.
Пока я глаза открывала и пыталась в себя прийти, Тодор меня повалил и руки вязать принялся. Вязать-то обычной веревкой, но…
Да что происходит вообще!
– Не дергайся, ведьма, - сказал он. – Зря ты сейчас очнулась. Прости уж, что так вышло, но тебя точно никто не хватится. Девка молодая, красивая, дар есть, твоя кровь хорошей жертвой будет.