Неправильный красноармеец Забабашкин
Шрифт:
— Тогда как нам быть? В один же мы не поместимся?
— Поместимся. Было бы желание, — отмахнулся я. — Лучше уж в тесноте, да не в обиде, чем в лесопосадке сидеть и ждать немцев. Так что давайте побыстрее собираться и уматывать отсюда, пока новая немчура не появилась.
— Алексей прав, — согласился со мной чекист. — Надымили мы тут — столб явно виден на много километров вокруг, даже несмотря на пасмурную погоду и дождь. Пропажу этих бандитов обязательно заметят — это вопрос времени, причём очень скорого.
— Вот и хорошо, что все «за», — решил я прекратить неуместные в данное время дебаты и предложил женщинам отвернуться.
Дело надо было делать,
Вместе с Воронцовым скинули бывших владельцев технических средств на землю и, чтобы те на глазах не маячили, за ноги оттащили их за полуторку.
Находящихся без сознания раненых запихивать в коляску пришлось, не считаясь с их стонами. Мы прекрасно понимали, что можем им навредить при столь неподходящей транспортировке, но другого варианта не было. Нести их на руках мы не могли, а враги вот-вот должны были прибыть на помощь своему пропавшему отряду. Было вполне возможно, что речь сейчас вообще идёт о секундах, и в нашу сторону уже выдвинулось другое, более многочисленное воинское соединение. Медлить было нельзя, а потому раненым приходилось несладко.
То ли посадив, то ли положив их друг на друга в коляску, рядом с ними уложили винтовки, ПТР и несколько немецких пистолетов-пулемётов, которые были конфискованы у уничтоженных пехотинцев противника. Чуть спереди, на корпус коляски, держась за установленный там немецкий пулемёт MG-34 (предшественник всем хорошо известного по книгам и фильмам MG-42), свесив ноги, сел Воронцов. На заднее, пассажирское сиденье мотоцикла, была посажена главврач.
— А я? — спросила Алёна, не совсем понимая куда же садиться ей.
— А ты поедешь за рулём, — решил в этот раз не каламбурить я.
И пока девушка, ничего не понимая, хлопала своими красивыми глазами, я дёрнул ногой педаль кикстартера и мотор сразу же затарахтел. Оно, собственно, и логично, ведь двигатель мотоцикла после погони за санитарной машиной всё ещё оставался горячим и, несмотря на дождь, остыть не успел. Это обрадовало.
Я сел на место водителя, машинально поиграл ручкой газа и, убрав с руля левую руку, предложил присаживаться медсестре.
Ввиду того, что нас было много, а места в мотоциклетке мало, место Алёны было определено между мной и бензобаком. Девушка на пару секунд задумалась, а затем, рубанув рукой воздух, без стеснения залезла на транспорт и, усевшись чуть ли не на меня, закрыв мне своей спиной весь обзор, приготовилась к поездке. Помня о том, что Алёна сейчас находится в шоке и крайне болезненно воспринимает все слова, относящиеся к ней, как можно аккуратнее попросил её чуть повернуть корпус вправо, чтобы мне было хоть что-то видно. К счастью, в этот раз девушка не стала возражать и выполнила просьбу. Вновь газанул пару раз, выжал сцепление, по наитию нажал педаль переключения ногой вниз, тем самым включив первую скорость, и медленно отпустил сцепление. Мотор послушно заревел, мотоцикл чуть дёрнулся, и наше облепленное людьми транспортное средство потихонечку тронулось с места.
Маневрировать немецким рыдваном в таком нагруженном состоянии, да ещё и на просёлочной дороге было очень тяжело и неудобно. Приходилось закладывать большие радиусы, заходя в повороты. Алена, сидевшая между мной и рулём, мешала маневру, но, тем не менее, в нужных местах сбавляя скорость, мне удавалось по достаточно плавной траектории вести мотоцикл, не съезжая с проторенной дороги на обочину и не улетая в кювет.
Через десять минут мы выехали на бетонку, а ещё через пять показался Новск. И вскоре мы были уже на КПП, что стоял на восточном въезде в город, где
По дороге встретили направляющийся к нам грузовик, за рулем которого сидел Садовский, а в кузове бойцы НКВД. Согласно ранее полученному приказу (вернуться за нами через час), они ехали к нам на испытательный полигон, чтобы забрать и нас и ПТР, что мы испытывали в лесопосадке. Но к их глубочайшему удивлению, мы приехали сами, да ещё и гурьбой на немецком мотоцикле. Воронцов дал им указание следовать за нами, и мы помчались в госпиталь, который был по пути.
Через пять минут были на месте. Главврач и Алёна, уже немного придя в себя, сразу же включились в работу и принялись звать на помощь санитаров. Те прибежали с носилками и, вытащив раненых из коляски мотоцикла, унесли их в госпиталь. Спасённые женщины проследовали за ними.
Всё произошло довольно быстро, поэтому с Алёной я больше перемолвиться словом не успел, как и прощения ещё раз попросить. Решил оставить эти дела на потом.
«Глядишь, и отойдёт к вечеру».
Да признаться, и некогда было разговаривать. Ещё раненых даже толком не успели выгрузить, как подъехал грузовик, и мы передали сотрудникам НКВД противотанковое ружьё.
Воронцов отдал приказ, чтобы те увезли ПТР в отдел, а сам скомандовал мне садиться за руль и везти его в штаб, который, как оказалось, расположился чуть ли не на передовой, на западной окраине города в подвале краеведческого музея. Остановились метрах в ста от входа в него.
Лейтенант слез с мотоцикла, а я, небезосновательно предположив, что внутрь меня, естественно, никто приглашать не собирается, сказал:
— Товарищ командир, я, пожалуй, с твоего разрешения, поеду в госпиталь. Разрешишь? У меня опять весь сапог внутри мокрый. Очевидно, в крови — рана открылась.
— Отставить! Подожди здесь! — помотал головой лейтенант госбезопасности и, видя моё непонимание, добавил: — Вдруг ты понадобишься, чтобы уточнить какие-нибудь детали. Где я тебя потом искать буду?
— В больнице, где ж ещё?!
— Нет! Будь здесь. Я сейчас сходу узнаю: нужен ты или нет. И если не нужен, то сам подойду и тебе сообщу. Ну, или вестового к тебе отправлю.
— Ладно, — вздохнул я, взглядом провожая Воронцова.
В голову пришла мысль сесть в коляску и там подремать, но, увидев, что всё сиденье испачкано в крови раненых красноармейцев, решил отдохнуть на водительском месте.
Закрыл глаза и постарался, выкинув из головы все горестные мысли, забыться и отдохнуть. Но, по закону подлости, заснуть мне, естественно, не удалось. Из сладкого полусна меня вывел голос лейтенанта, который кричал мне от угла здания, призывно махая руками.