Непревзойденные
Шрифт:
– Ну, как хочешь. А то я уступлю тебе до вечера рабыню. Ничего с ней не станется.
– Нет, Явад! Не до рабыни мне.
– Хоп! Джавад проводит тебя в подготовленную комнату.
– Пусть он обеспечит отдых и моему водителю.
– Конечно!
Вечером того же дня на базе отряда «Ягуар» в Эрдузе Шон Фостер сидел на топчане, чудом сохранившемся в углу дальней комнаты. Рядом стояла наполовину опустошенная фляга с виски, остатки закуски из комплекта сухого пайка.
Полковник вспоминал жену. Что ни говори, он любил Лику, а она изменяла ему. И с кем! Да что теперь!.. Наверняка у нее был не только
– Проститутка! – проговорил он, отпив глоток из фляги.
– Вы это мне, полковник? – раздался голос от входа.
Фостер поднял глаза на майора Говарда, появившегося в дверном проеме.
– Это ты, Кейт!.. Нет, я обращался не к тебе. Что-то случилось?
– Похоже, у вас проблемы, сэр?
– Никаких проблем. Личное.
– Ну, это святое.
– Да. Чего ты хотел, Кейт?
– Поговорить, полковник, но вижу, что разговор придется перенести.
– Ты из-за этого? – Фостер поднял почти пустую флягу, усмехнулся. – Ерунда! Проходи, если пришел. Обстановка на базе спокойная?
– Спокойная. Я только что сменил часовых на постах. Вокруг мертвая тишина и темнота.
– Мертвая? Это ты верно заметил.
Майор Говард присел рядом с Фостером.
Полковник протянул ему флягу, но командир отряда «Ягуар» отказался от выпивки:
– Благодарю, сэр, не хочу.
Фостер допил содержимое фляжки и отбросил ее в угол, к ранцу со снаряжением.
– О чем ты хотел поговорить, Кейт?
– Меня беспокоит предстоящая операция.
– Что в ней тревожного? По сути – обычная карательная акция. Валим к чертовой матери расчет ракетной установки, затем тех, кто проведет пуск, и уходим сюда же, потом в Кувейт. Там получаем подтверждение перевода денег на счета. Каждый решает, остаться ли ему на службе или уйти в отставку. По-моему, все просто!
– Говорите, мы положим этих мятежников?
– Оп-по-зи-ционеров, – по слогам поправил командира отряда Фостер. – Это, Кейт, не одно и то же.
– Ладно! – кивнул Говард. – Но вы уверены, что эти дикари из группы оппозиционеров не получат приказ ликвидировать нас?
Фостер рассмеялся.
– Что с тобой, Кейт? Банда каких-то немытых аборигенов решится напасть на нас? Да наши парни в момент перебьют всех этих Саидов, Мехмедов, Абдул. Ты что, Кейт? Я не узнаю тебя.
– Вы не учитываете, сэр…
– Погоди, – прервал командира отряда полковник. – Давай в неформальной обстановке общаться на «ты» и по имени. Разница в возрасте у нас небольшая, и официальность вот тут уже сидит. – Он провел ребром ладони себе по горлу. – Ты согласен?
– Да.
– Так что я, по-твоему, не учитываю?
– То, Шон, что после пуска ракет весь расчет иранцев будет находиться в будках машин, то есть в каких-никаких, но укрытиях, мы же – на открытом пространстве. Вот тут аборигены и получат существенное превосходство. Мы не сможем стрелять, не видя целей, а иранцы – запросто. Выбить из автоматов шестнадцать человек не составит никакого труда. Секундное дело.
– Зачем это им, Кейт?
– А зачем нам убивать иранцев? Чтобы не всплыла правда о том, что пуск ракет явился провокацией,
– Вот именно, провокацией. Поэтому свидетелей не должно остаться. Среди иранцев, Кейт. Мы-то уйдем. А вот им дальше Ирака или Афганистана идти некуда. Если только в бывшие республики СССР, куда их вряд ли пустят. Наши парни будут молчать, иранцы – вопрос. Поэтому и решено завалить всех этих вонючек.
– Предстоящая операция все равно не дает мне покоя. Я предчувствую, что гладко она не пройдет, какую-то гадость мы получим непременно.
Фостер прикурил сигарету.
– Вспомни две тысячи восьмой год. Селение Хекбад. Карательную акцию против сторонников Хусейна. Так это звучало в приказе. На самом же деле нам предстояло уничтожить мирную деревню. Тогда риск нашей ликвидации был гораздо выше. Допустим, что информация об истинной цели той операции оказалась бы достоянием общественности. Кстати, стать таковой она могла лишь в случае, если кто-то из наших открыл бы рот. Тогда весь отряд уничтожили бы, не раздумывая. Впрочем, командование могло пойти на ликвидацию и в качестве страховки. Но ведь все обошлось. Мы положили сотню мужиков, баб, детей, стариков, всех, кто находился в деревне, подорвали их дома и спокойно отошли. А западные журналисты расписали эту бойню как блестяще проведенную операцию по уничтожению отборных, непримиримых, фанатически преданных Хусейну террористов. Что тогда помешало тому же Коулману принять решение по уничтожению отряда? То, что мы очень нужны ему? Глупость. Генерал набрал бы других профессионалов. Так что твои опасения напрасны, Кейт.
Говард проговорил:
– Будем надеяться, что и на этот раз все обойдется, но в любом случае надо держать ухо востро и лишить дикарей возможности нанести опережающий удар.
– Конечно, Кейт. Не будем же мы стоять у комплекса! Мой тебе совет, выпей.
Сейчас это можно, оно тебе поможет. Потом проспись хорошенько.
– Я понял, сэр! Простите, у вас что-то выпало из куртки.
– Где?
– Под топчаном у левой стойки.
Фостер нагнулся и поднял фотографию Анжелики. Он до сих пор хранил ее.
– Спасибо, Кейт, ступай!
– Слушаюсь, сэр!
– Выпей и отдохни.
– Да, командир.
Командир отряда вышел.
Фостер смотрел на фотографию, и перед ним вновь замелькали кадры того, что произошло в Эдморе перед полковником. По ушам ударил возбужденный до крайности крик Анжелики, скакавшей на Хендерсоне: «Еще, Джимми, еще. Давай вместе, ну, у меня подходит!.. О, какой кайф».
Фостер достал зажигалку, поджег фотографию, бросил ее на пол.
Затем он растер пепел окурком и проговорил:
– Проститутка!
Полковник тут же прикурил очередную сигарету. Он вспомнил, как оказался в лесу, резал лопатой дерн, выкопал яму под непрекращающимся дождем.
Голос Коулмана прозвучал тогда пулеметной очередью: «Да, Фостер, вот чего я не ожидал от тебя, так это убийства жены».
Но откуда он узнал, что в мешке именно Анжелика? Фостер напряг память. Генерал как-то объяснил это. Надо вспомнить. Так, он сказал, что на какое-то мгновенье один из мешков приоткрылся и Коулман заметил лицо Анжелики. Это из машины, которая проезжала мимо? Нет, из автомобиля, стоявшего в проулке. Но оттуда даже через оптику ничего нельзя было рассмотреть.