Непридуманная жизнь
Шрифт:
Отец был рад, что я выбирала его, и считал меня своей дочкой, но когда мама уходила от него, она забирала нас с Катей вместе. Мы жили у маминой сестры Юли с её мужем Игорем, она была тогда совсем молодая, но тоже, такая взрослая по уму. Мы с Катей всегда хотели быть похожими на неё. Она была добрая, заботливая и нас любила, как родных дочерей. Мама рассказывала о том, что Юля шла на золотую медаль, но пришлось идти работать на рынок, потому что помогать в этой жизни ей было некому. Рассказывала, как к ней на рынок приходили учителя вместе с директором школы и просили вернуться, но она не могла. Я тогда уже понимала, на сколько, несправедлива жизнь к хорошим людям. Когда Юле было 18 лет, у неё родился сын Коля, который умер, не дожив до двух месяцев…. Было ли её тяжело,
Глава 3. Наперекосяк
После нашего возвращения из лагеря, жизнь здорово поменялась. Мне тогда было восемь лет, а Катюше десять. С лагеря нас встречали родители с младшей сестренкой, которую назвали Настей, Анастасией. Так символично было, назвать её в год такого природного ненастья (конечно, я про наводнение) и мама всё внимание стала уделять младшей сестре. Настя была маленькая и такая хорошенькая, мы постоянно водились с ней, пели песни, когда укладывали днем спать, читали сказки и стихи, но к маме не ревновали, особенно я. Я ведь уже тогда привыкла, что мама всегда была отдалена от меня.
Приехав в развалины, которые остались после наводнения, мы целыми днями отмывали посуду, которая каким-то образом начала гореть, когда сушилась на улице, и мы с Катей за это здорово получили. Потерять практически всё после наводнения и потерять оставшиеся в огне, было слишком. По возможности, папа спас всё то, что у нас осталось. Вещи, игрушки, мебель. Это был новый, мой любимый дом, который затонул. Папа отстроил его в 99 году после первого наводнения, мне было жаль, что он сошел с фундамента, и мы больше не будем там жить. Ведь в этом доме пахло счастьем, хоть и длилось оно не долго. В этот дом мы переехали осенью, когда начало холодать. У нас с Катей была огромная детская комната, огромный зал и отдельно родительская комната. Когда шла стройка, мы жили в бане и любили с Катей лазить там, пока не видят родители. Этот запах свежего дерева я помню до сих пор и каждый раз удивляюсь, делая выводы о том, что ничто не может так резко вернуть в прошлое, как музыка и запахи.
Уезжая из развалин в новый дом, я плакала. Не могу сказать, что я чувствовала, что всё пойдет наперекосяк, но мне было ужасно грустно и совсем не по себе. Возможно, что это наводнение, или переезд или жизнь с чистого листа, а может и всё сразу, сильно пошатнули отношения в семье между родителями.
Дом дали огромный и места хватало всем. Конечно, мы с Катюшей быстро нашли себе друзей по соседству, и всегда было чем заняться. Катались на санках на собаке, придумали игру «Машины убийцы». Необычная игра конечно. Просто на севере зимой в пять часов уже темно и вся игра заключалась в том, что бы стоя у дороги, увидеть машину и успеть спрятаться в сугробе. Дом находился практически в лесу и рядом четыре дома по соседству, по – этому места для пряток было предостаточно. Еще по зиме, мы находили кусты с замороженной ягодой, которая не успела опасть и вкус замороженной ягоды с ветки, я так же запомнила, думаю на всю жизнь. Тяжело было добираться до школы, потому что далеко и автобус ходил один раз в час.
Как-то стоя на остановке с Катюшей, мы познакомились с двумя сестрами, которые жили чуть подальше нас на проезде. Разница в возрасте у нас была практически одинаковая с ними, и это было по – своему интересно для нас. Все мы учились в параллельных классах в одной школе, правда гуляли мы редко вместе, потому что жили на расстоянии друг от друга, а их родители, так же как и наши, запрещали покидать двор или отпускали так, чтобы было видно из окна. Мы гуляли по дороге из школы, пока ждали автобус, и нам хватило времени для того, что бы успеть подружиться.
Старшую сестру звали Алиса, а младшую Анжелика и воспитанием мы не сильно от них отличались, а наши разговоры, всегда были с совершенно взрослым взглядом на жизнь, особенно после развода родителей…
Весна на улице, конец учебного года и я такая гордая иду с грамотами о хорошей учебе и благодарностью от школы о моем воспитании для родителей. Это было моё последнее счастливое воспоминание об окончании школы. Идя с таким счастливым лицом, об этом я даже не подозревала. Придя домой, я застала родителей в ругани, отца очередной раз уволили с работы.
– Я подала на развод!
Кричала мама.
– Собирай вещи и уходи жить в гараж!
Продолжала она.
– Это мой дом! Здесь всё моё! И жить я буду, здесь!
Отвечал отец.
Кати дома не было, а значит, для меня не было поддержки. Я зашла в комнату и продолжение разговора не слышала. Опять же правила из воспитания, «никогда не влезать в разговоры родителей и не подслушивать». Я сидела и думала над мамиными словами, серьезно ли она и что будет дальше, если это всё-таки окажется правдой? Ход моих мыслей нарушила мама. Она влетела в комнату, с криками о том, что уезжает в город с Катей, которая уже за это время успела вернуться со школы, а мне спецзадание сварить гречневую кашу. Я растерялась, потому что никогда её не готовила. Мама объясняла про какие-то стаканы воды, стаканы гречки, но я не понимала, что такое 1/2 , и спросить я не могла, потому что мама итак была без настроения и я чувствовала, что это пахнет дячкой. Промолчала, сделав вид, что я всё поняла, а сама надеялась на то, что разберусь.
Кто умел готовить гречку в девять лет? Наверное, кто угодно, но только не я. Первым делом мама после своего возвращения из города, пошла, проверять, что я там наготовила. Папы дома не было, он ушел вслед за мамой, и я поняла, что сейчас кому-то будет хана. Папы дома нет, заступиться некому, гречка сварена ужасно, однозначно меня сейчас убьют. Открыв кастрюлю и увидев весь этот ужас, я посмотрела на маму, и пол, будто ушел из-под моих ног. Она ударила меня, и я в считанные секунды оказалась лежать на полу с разбитой губой. Подняв меня за грудки, мама прижала меня к стене так, что мои ноги оторвались на метр от пола. Глядя в глаза и прошипев сквозь зубы «зачем я тебя вообще родила?», она отпустила меня, услышав, как в дом зашел отец. Конечно, он видел, что с нами что-то не так, особенно со мной. Я стояла с разбитой губой и глаза наливались слезами, где-то в душе наружу рвалась моя обида, но я держалась, что бы, не давать новый повод для скандала родителям, сегодняшний день итак был не самый лучший.
– Ты что? Опять руки на ребенка распускаешь? Ира, иди сюда. Что у тебя с губой?
– Ничего.
Осталась на месте стоять я.
– Совсем ребенка зашугала! Идите в комнату, нам с мамой нужно поговорить.
Конечно, мы не знали всего разговора, да и нам самим было, что обсудить с Катей. Она очень любила маму, и теперь эти вопросы о том, кто с кем останется, были серьезнее, чем нам казалось раньше. Должны ли были мы принимать решение самостоятельно или за нас уже всё решили? Разделят ли нас или мы будем все вместе с мамой? А если я останусь с папой? Где я тогда буду жить? Вопросов было много, но ответа не было ни одно. Нам оставалось только ждать, надеясь на то, что время всё расставит на свои места. А может родители всё же не станут разводиться? Хотя бы ради нас и ради наших семейных традиций, а их было очень много, и я всегда думала о том, что когда я вырасту, у меня будет такая же большая семья, в которую я внесу эти традиции для памяти.
– А я хорошисткой школу закончила.
Поделилась я хорошей новостью с Катей.
– Ты молодец, я не сомневалась, что может быть иначе. Да и вообще, ты же знаешь, что за тройки тебя бы убили.
– Знаю. А какие оценки у тебя?
– Я так же, как и ты, не разочаровала родителей.
Глава 4. Новая жизнь
Два месяца с момента развода. Отец ушел жить в баню с гаражом и начал обустраивать, как жилой дом, перетаскивая из общего дома всё то, что он считал своим, добавляя: «Я это всё детям оставляю».