Неприкаянная

Кошкина Катя

— Убей меня… — тихо прошу я, стирая его вырвавшуюся отчаянную слезу. — Убей меня и все закончится! Разве ты не понимаешь? Моя душа навсегда останется неприкаянной, а мою боль не заглушить ничем теперь… Останови это! Убей меня…

Молча и холодно Клаус всматривается в мое осунувшееся лицо. Его пальцы перехватывают мою ладонь, сильно сжимая. Мысленно я призываю его не мучить меня больше… Все, что сделано, того уже не вернуть, а зверь внутри меня правит всем моим существом. Я обрету покой только познав саму смерть, о чем молю его сейчас, обмякнув в его руках. Вот такая я… Слабая… Неприкаянная… Готов ли он был увидеть меня таковой? Способен ли смотреть на это дальше?

Будто

в ответ на все мои немые вопросы, Клаус поднимается с кровати, стремительно выходя из комнаты, даже не заперев дверь за собой. Не во мне одной что-то сломалось сегодня. Этот сильный вампир, всемогущий человек впервые в жизни не мог ничего сделать сейчас… Впервые в жизни он терпел поражение, борясь внутри себя со своими вечными спутниками-демонами…

Раскинув руки, я лежала вглядываясь в потолок, возможно, в ту самую точку, которую рассматривала и Рейчел после смерти… Возможно…

Ночь наступила стремительно и незаметно. Из-за приоткрытой двери чувствовался легкий ветерок, расходившийся по дому из открытых окон. Словно после тяжелой болезни, я приподнимаюсь в кровати, затем медленно соскальзываю с нее. Выйдя за дверь, мне приходится всматриваться в темноту, царящую в коридоре. Несмотря на то, что дом мне не был знаком, я без труда нахожу лестницу, ведущую в холл. Огонь в камине вздрагивает, протяжно треща, казалось, реагируя на мое появление. Клаус сидит спиной ко мне в кожаном массивном кресле. Его мысли витают где-то далеко отсюда, я ощущаю лишь его боль, которая нависает над ним, лишая способности принимать решение сейчас. Тихо и невесомо ступаю я по паркету, подходя к нему совсем близко. От бликов огня, или же от одной мне понятной боли, слезы снова готовы сорваться с ресниц, когда я касаюсь ладонью плеча Клауса. Он никак не реагирует на мое появление, будто сейчас ему стало все равно. Провожу рукой по его предплечью, медленно оседая на пол у его ног. Пряча лицо на его коленях, касаясь губами его руки, я даю волю рвущимся слезам. Так бесцеремонно… Так просто… Так привычно… Словно тогда, как несколько лет назад, будучи еще человеком я приходила к нему, в поисках того, что может мне помочь… В поисках его крепкого надежного плеча, сумеющего меня защитить от всего окружающего мира… От самой себя…

— Умоляю, помоги мне… — шепчу я, чувствуя, как его пальцы зарываются в мои волосы, нежно перебирая перепачканные кровью и путанные локоны. — Пожалуйста, не оставляй меня… Если не в силах помочь, лучше убей меня… Только не оставляй…

— Я никогда тебя не оставлю… — его тихий шепот приглушают мои жалобные всхлипы. — Где бы ты ни была, кто бы ни была — я никогда не оставлю тебя. Я всегда буду рядом… В каком бы мире ты не прибывала, любовь моя…

Глава 52. Дом ее памяти

Я иду навстречу солнцу,

Я дышу порывом ветра,

В голове одни вопросы

И ни одного ответа.

Наконец все изменилось,

Разделилось до и после,

Я ловлю себя на мысли

Кто я без тебя.

Впереди темно и страшно,

Я сильней своей тревоги.

Я могу, я выну сердце

Чтобы осветить дороги.

Я последний или первый,

Я герой или убийца,

Что скрывают мои лица?

Кто я без тебя.

Глоток дождя попал мне в горло,

Я захлебываюсь счастьем,

Я живу, я плачу снова,

Я как роза на песке в своей тоске,

В твоей любви я раскрываюсь,

Я вишу на волоске, я потеряюсь без тебя.

Сегодня утром самолет, которым мы летели с Клаусом приземлился в Нью-Йорке. Из-за каких-то своих соображений Клаус решил вернуться со мной в Америку. Мне же по большому счету было

все равно, куда я отправлюсь в ближайшее время. Меня окружал другой мир, не понятный ему, не известный ни для какого любого другого существа. Я замкнулась в нем, весь мир меня окружающий был за пределами моего понимания. Да и хотела ли я теперь что-либо понимать? Теперь для меня не существовало ничего важного, а более сильного чувства, чем собственный голод я не испытывала. Наверное, сейчас меня можно сравнить с животным, запертым в клетке: все как у всех, живу, питаюсь, пользуюсь пространством, отведенным мне, но вырваться на волю и проявить все скрытые инстинкты я не могу. Отчасти, меня останавливает тот, кто обязался быть со мной рядом до того момента, пока может это делать, до самого конца… Вопрос только в том, когда все это закончится… Если бы я верила в Бога, будучи смертной христианкой, то попросила бы его послать мне быструю смерть, но теперь я не могу обратиться к всевышнему, так как вера во все неземные силы, давно покинула меня. С некоторых пор я верю только в себя и себе. И то во что я верю медленно убивает меня, уничтожая хрупкую тень еще теплящейся души в теле монстра, который поработил мой разум, выбросив из него все, что некогда было так дорого…

— Куда ты везешь меня? — из аэропорта, посадив меня в машину, Клаус увозил меня далеко за пределы Нью-Йорка, вжимая педаль газа в пол. Он спешил, отчаянно спешил сделать что-то для меня до того, как… Как будет совсем поздно. Возможно, он уже опоздал, но его попытки спасти меня отзывались болью где-то внутри, отчего мне отчаянно было жаль его. Как же я хотела бы убедить его, что со мной все в порядке, что со мной случилось все то, что должно было случиться. Я знаю, что его гложет вина за мое обращение, но все, что сделано уже необратимо, а сейчас он лишний раз ломает себя, пытаясь перенести мою боль, как свою. Быть может, он просто не догадывается о том, что все эти муки, что лежат на моих плечах, он будет не в силах даже с места сдвинуть.

— Увидишь, — отвечает он, положив свою ладонь на мою обжигающую холодом руку. — Я понимаю, что ты устала после перелета, но я решил, что лучше не откладывать.

— Я не устала… — и это правда, единственное, что гложет меня, это голод, который стремительно сушит меня изнутри, забирая неиссякаемую силу вампира.

— Я просто хочу, чтобы ты верила мне, Кэролайн… — казалось, он убеждает больше себя, нежели меня. — Доверься мне, несмотря на то, что ты итак потратила на меня достаточно неоправданного доверия.

— Я верю тебе… — еле слышно произношу я одними губами. — Только знай — все, что ты сейчас делаешь — ты делаешь прежде всего для себя. Когда я дойду до этой крайней грани… Грани своей невозможности жить в этом мире, я буду счастлива от того, что ты был со мной… Сделал все, что мог, и не будешь страдать самобичеванием…

— Ни к какой грани ты не дойдешь! — мертвой хваткой Клаус вцепился мне в руку, отвлекаясь от дороги, чтобы поймать мой взгляд. — Ты переживешь это! Я сделаю все для этого! Скоро все закончится!

— Скорее бы… — шепчу в ответ я, неся им двоякий смысл, отворачиваясь к окну, отсутствующим взглядом наблюдая за пробегающими за ним пейзажами.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда мы проехали обветшалую вывеску с выцветшими буквами.

— Мистик Фоллс?! — вспыхиваю я, вглядываясь в дорогу впереди, ведущую меня куда-то назад в прошлое. — Зачем ты привез меня сюда?! Я не хочу! Поверни назад!

— Ты должна, Кэролайн! — Клаус настойчиво продолжает ехать вперед, въезжая в тихий и забытый город. — Ты должна начать именно отсюда, так как однажды именно здесь и осталась частичка тебя. Тебя прежней.