Неприкаянная
Шрифт:
— Умоляю, не мучай меня так! Я не могу… — всхлипываю я, озаряясь в окно по темным улицам. — Я не выдержу этого! Здесь живут все те, кто однажды отвернулся от меня, признав во мне убийцу. И я действительно стала таковой… Не заставляй меня переживать это еще раз!
— Все будет в порядке, мы почти на месте.
Клаус останавливается возле одного заброшенного дома. Он выходит из машины, распахивая передо мной дверь.
— Ну же, Кэролайн, ты должна вернуться именно сюда, иначе никогда не начнешь жить будущем. — он протягивает ко мне руку, но я продолжаю нерешительно осматривать погруженный в сумрак ночи дом.
Медленно, боясь услышать шум собственных шагов, я выхожу из машины. Мой взгляд прикован к дому,
— Войдем внутрь? — предложил Клаус, вынимая из кармана ключи, о происхождении которых я даже не удосужилась подумать.
В холле все по-прежнему, будто я уехала отсюда только вчера, и только существенный слой пыли на мебели говорил о том, что здесь давно никто не живет.
— После того, как ты уехала в последний раз, твоя мать прожила здесь еще два года… Не перенеся серьезную болезнь, она…
— Тсс… — я прикладываю палец к губам, сосредоточенно обводя взглядом комнату. — Я не хочу знать что-то большее, кажется, даже стены шепчат мне о том, что я пропустила…
— Она верила, что ты не сделала ничего плохого… Она верила прежде всего в тебя, Кэролайн…
Плотно сомкнув глаза я глубоко вздохнула, двинувшись наверх в некогда свою комнату.
— Как получилось, что этот дом “не ушел с молотка”? — спросила я, поднимаясь по лестнице.
— На самом деле дом давно продан, но его нынешний хозяин сейчас идет рядом с тобой.
Резко я оборачиваюсь к нему, желая увидеть его глаза, понять его мотивы.
— Я подумал, что возможно однажды ты захочешь вернуться сюда. Позже мы решим, что делать с этим домом: продавать, или же ты захочешь оставить его себе…
— Мне не нужен дом. — решительно отвечаю я, подразумевая своими словами, что мне не нужен кров над головой как таковой, тем более это семейное гнездо моих родителей.
В моей комнате царил хаос. Кажется, кто-то срывал обои со стен, а также пускал перья из всех подушек. Кто-то очень страдал здесь одинокими пустынными ночами, предаваясь тяжелым мыслям, подпитываемыми фактом моего гонения из Мистик Фоллс…
Не в силах дальше стоять на ногах, я сажусь на край скрипучей кровати. С прикроватной тумбочки на меня смотрят мои же детские глаза, заточенные в фоторамку. Протянув руку, я нерешительно беру фотографию. На изображении рядом со мной мама. Ее улыбка даже сейчас греет меня, пусть даже исходит она от пожелтевшей от времени бумаги. И рядом я… Мне здесь лет десять, не более. С двумя смешными косичками я улыбаясь во все лицо, позируя под утреннем солнцем. Мы счастливы. Мы вместе.
Мои пальцы сильнее сжимают рамку фотографии, отчего ее хрупкое стекло начинает хрустеть в руках. Я глубоко дышу, не в силах справиться со всеми обуявшими меня эмоциями. Я плачу. Мои плечи дрожат, а воздуха просто не хватает от того, что я будто заново пережила внутри себя все то, что произошло со мной за годы, отделяющими меня от времени, запечатленном на фотографии.
Клаус молча присаживается рядом, обнимая меня и крепко прижимая к своей груди. Хотя он не в силах разделить со мной ту боль, что сейчас вырвалась наружу, я счастлива от того, что он просто был рядом. Что он держит меня в своих сильных руках, мешая сорваться в ту бездонную пропасть, что так давно влечет меня, обещая покончить навсегда со всеми моими страданиями.
— Плачь, не останавливайся… — тихо призывает Клаус. — Ты должна освободить себя от всего этого… Только так у тебя будет шанс выжить… Не сдерживай себя…
И я не сдерживалась, глотая слезы, шепча все, что хранила в своей темной душе, до боли в пальцах сжимая в кулаках ткань его пиджака. Только спустя некоторое время я поняла, что мои губы шепчут молитву, словам которой когда-то учила меня мама. Быть может, это кощунство, что такое нелепое создание, как я теперь обращается к Богу… Гребя руками
— Я жива… — тихо шепчу я, когда слезы мои окончательно пересохли. — Я хочу жить… Быть может, это несправедливо для всех остальных, но я хочу жить…
— Ты будешь жить… — отозвался Клаус, пригладив мои растрепавшиеся волосы. — И ты сделаешь все для этого. Так ведь?
Глава 53. Исповедь палача
Я люблю его. Я всегда буду рядом. Даже если исчезну из этой жизни, я буду утренним туманом касаться его тела, целовать его губы ночным дождем, ветром трепать его волосы, зарываясь в них и вдыхая до боли знакомый аромат…
Этой ночью Клаус привез меня в свой дом в Мистик Фоллс. Тоска сводила мое тело и душу, не давая пересыхать слезам, продолжающим течь по моим щекам. Будто вновь окунувшись в прошлое, я переживала внутри себя каждый день, каждый миг, начиная с самого детства. Клаус налил мне виски, и опустошив бокал в несколько глотков, я начала говорить.
Я рассказывала о событиях, которые происходили в моей жизни, когда его не было рядом. Все сначала, с того самого дня, когда Кая заперла меня в клетке, точно так же, как и с десяток других, подобных мне. Я говорила обо всем том, что помню, и что могла понять за то время, когда была под властью другого человека. Глотая слезы, я рассказывала о маленькой Вере, чья смерть сломала меня до конца, превращая в пластилин, из которого умелые руки могли лепить все, что угодно. Сбивчиво и упуская какие-то маловажные моменты, я перешла к тому, чем занималась последние несколько лет. Я вспомнила каждую свою жертву, каждую деталь моих зверских убийств. Мои красочные воспоминания лились рекой, прерываясь только самопроизвольными всхлипываниями. Казалось, Клаус был нейтрален, слушая о том, насколько жестокими были мои расправы над простыми смертными, но в его глазах все равно читалась горечь. Впервые в своей жизни я увидела в его взгляде что-то подобное человеческому страху, недоумению, тихому застывшему ужасу. Ни один смертный человек с уравновешенной психикой не выдержал бы и половины повествований о том, насколько ужасна может быть смерть, насколько неожиданно она может найти и с каким кощунством расправиться. Я доверилась. За много лет с тех пор, как была обращена, я доверилась. Выжимая из себя все возможное, я исчерпывала все то, что грузом лежало на моих плечах несколько лет. Несколько часов, прерываясь и смакуя крепкий виски, я пересказывала события, которыми совсем недавно жила, даже не задумываясь о том, что можно жить как-то иначе. Каждый раз, делая глоток горячей человеческой крови, я теряла частичку себя. Сейчас ощущаю, что от меня остались лишь ошметки… Ошметки души, разума, памяти, запертых в идеальном вампирском теле. Мои небесно-голубые, чистые как у ребенка глаза, давным-давно несли в себе смерть, наказывая любого, на кого пал мой взгляд.
— Если бы я только знал… — тихо произнес Клаус, задумчиво глядя в глубину полыхающего камина.
— Но ты не мог знать.
— Если бы я не обратил тебя тогда… — только сейчас я понимаю, что он имеет ввиду события, наступившие задолго до того, как я стала чьей-то наемницей.
— Ты все правильно сделал! — через минутную паузу твердо произношу я, сжимая пустеющий бокал в руках. — По крайней мере, ты поступил по отношению ко мне честно. Я же… Я же запуталась в своей жизни едва только начав жить. Я бы обязательно во что-то вляпалась, если бы не случилось то, что случилось. — горько усмехнулась я.