Неприкаянные души
Шрифт:
– И ее верхнюю одежду тоже, – добавил он, провожая Аиду к двери, пока гости разбредались по комнатам. Одни шептались по углам, другие – искали, чего бы еще выпить. Уинтер помог Аиде одеться, попросил горничную передать, что уходит, и вызвать им такси.
Выйдя на улицу, он спустился за Аидой по извилистой лестнице и дальше по тротуару. «Паккарды» и «Кадиллаки» выстроились вдоль обочины, а водители спали за рулем, дожидаясь, пока хозяева, окончательно набравшись, решат отправиться по домам. Йонте, шофер семьи Магнуссон, тоже находился бы среди них, но сегодня у него был выходной, а Бо доставил Уинтера сюда и отправился по делам в Чайнатаун.
– Куда вы идете? – спросил Уинтер Аиду.
Она остановилась перед ближайшей площадкой недостроенного дома. С цементной лестницы на холме так и не сняли леса, лишь поставили пару кирпичных столбиков по бокам.
– Давайте подождем такси здесь, – предложил бутлегер.
Аида не обернулась. Ее молчание сбивало с толку. Может, Уинтер ошибался, но то, как она отреагировала на надоедливую болтовню Флори… нет, это не может быть правдой. Ну с чего ей ревновать? В ту минуту ему так показалось, но, наверное, он принял желаемое за действительное.
Озадаченный Уинтер смотрел на туман, липнущий к деревьям и крышам домов напротив:
– Это было интересно.
– Не знаю, что на меня нашло. Простите, что поставила вас в неудобное положение.
– Флори вдрызг пьяна, поэтому поутру ничего не вспомнит. Как всегда. – Уинтер вытащил из кармана серебряный клинок. – Что это такое?
Аида взяла инструмент, коснувшись руки бутлегера. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем медиум отвела взгляд. Порывшись в сумке, она достала серебряный колпачок.
– Военный набор при змеиных укусах. Кажется, когда-то он принадлежал британскому пилоту. – Она закрыла лезвие. – Здесь скальпель, а с другой стороны – лечебная мазь.
– Скальпель, – повторил сбитый с толку Уинтер. – Почему вы держали его, когда призывали дух мужа Флори?
– Хоть я без труда отправляю духов прочь, чтобы вызвать тех, кто уже покинул этот мир, мне нужно войти в транс.
– Погодите. Если они покидают этот мир после смерти, то куда же уходят?
– За завесу по ту сторону. – Она неопределенно махнула рукой. – Слушайте, не расспрашивайте меня о смысле жизни, единственно верной религии и что происходит с переходящими душами – понятия не имею. Духи тоже ничего не ответят. Я лишь знаю, что могу вызвать их пообщаться с близкими, если только они не очень давно умерли.
– Значит, вам нужно погрузиться в транс, но причем здесь скальпель?
– Есть много способов войти в это состояние, но так как обычно у меня нет времени на медитацию, быстрее всего срабатывает боль. – Аида повертела скальпель в пальцах, зажала в ладони и показала Уинтеру: – Никто не замечает, когда я держу его на сцене. – Она подняла на него свои большие глаза и указала закрытым скальпелем на бедро. – Я чуть колю себя вот здесь.
– Боже! Вы раните себя всякий раз, когда вызываете духа?
– Это не так плохо, и мне нравится помогать людям и разбираться с прошлым. – Она положила скальпель в карман пальто и достала перчатки. – И к вашему сведению, я так зарабатываю на пропитание и жилье.
Аида была крепче, чем ему казалось. Уинтер посмотрел на очертания ее лица под полями шляпы «колокола». На вздернутый носик ложилась тень от подстриженной челки, пряди слегка завивались у щек. Медиум заметила его взгляд и отвернулась, пробуя ногой цементную лестницу. Почувствовав, что ступеньки надежны, она спустилась на одну, затем еще на одну и задела носком деревянную доску на третьей.
– Я, вообще-то, не совсем то подразумевала, когда говорила о своем желании проводить сеансы, – сказала Аида, стоя к Уинтеру спиной. – Уверена, вы считаете, будто сделали мне большое одолжение, предложив это хорошо оплачиваемое мероприятие, но мне не нужна помощь, чтобы найти работу. И сколько бы денег мне ни швыряли, если меня не воспринимают всерьез, я с таким же успехом могу напялить шутовское одеяние и станцевать чечетку.
И почему она на взводе?
– Слушайте, я не пытался оказать вам услугу…
– И я не хотела расстраивать вашу любовницу, но если бы вы объяснили мне ситуацию вместо того, чтобы вынуждать ее приглашать меня сюда…
– Эй-эй! Мы с Флори не спим. Ну, со времен колледжа. Вообще-то нас и тогда нельзя было назвать влюбленной парочкой, просто это казалось…
Аида повернулась и сложила руки на животе:
– Просто это казалось?…
– Удобным, – наконец ответил Уинтер. – Уверен, я вас шокировал.
– Шокировал? – Она рассмеялась, громко и язвительно. – Как и вашей дурацкой коллекцией почтовых открыток?
– Кажется, вы назвали меня извращенцем и ненормальным, а не дураком.
– И правильно назвала, но это не значит, что я ханжа. Может не такая распущенная и прямолинейная, как миссис Бичем или другие вертихвостки, с которыми вы заводили интрижки «для удобства», но и не девственница.
Ого, а она любит преувеличивать! Может, Аида решительная, независимая, не девственница, но, судя по ее нервозным оправданиям и тому, что она часто моргала и не смотрела ему прямо в глаза, а также по реакции на открытки в кабинете и поведению в гримерке, Уинтер понял: не такая уж она легкомысленная и современная в отношении секса. А он вчера так распереживался о собственных чувствах, что не разобрался в ее мотивах.
Аида не беспокоилась о приличиях, она просто стеснялась.
– Сколько вам лет? Шестнадцать? Семнадцать? – поддразнил ее бутлегер.
Аида прищурилась:
– Двадцать восемь.
– Ну просто старая дева. И сколько у вас было любовников?
– Не ваше дело.
Уинтер поставил ногу на нижнюю ступеньку:
– Вы только что обвинили меня в глупости и распутстве, так что я имею право спросить. Так сколько? Один?
– Два, – ответила Аида, поднимаясь на еще одну ступеньку и не поворачиваясь. – И оба едва умели целоваться, не говоря уже обо всем остальном, так что меня не впечатлили. Как я уже говорила, я могу сама о себе позаботиться.