Неприкаянные души
Шрифт:
– Надеюсь, вам придутся по вкусу ваши апартаменты, – заметил доктор, проходя мимо дверей по обе стороны. Судя по расположению, пассажирские каюты первого класса.
«Только лучшее», – уныло подумала Аида. Но это не роскошный круизный лайнер, созданный для богатых европейских семей, путешествующих по Средиземному морю. Этот старый пароход построили, чтобы перевозить множество третьесортных эмигрантов из Гонконга.
Йип открыл узкую дверь в конце коридора и придержал ее:
– Вот мы и на месте, моя дорогая. Прошу, заходите.
Подручный с изуродованным ухом затолкал пленницу в тесную комнатушку. Аида вскрикнула, ударившись коленом обо что-то твердое, и попыталась сориентироваться в темноте. Йип занес внутрь один фонарь и прицепил его на угол одной из коек, подвешенных друг над другом у стены. У иллюминатора за спиной Аиды стоял стул, а у левого бедра находился маленький умывальник. В комнате пахло плесенью и затхлостью.
– Тут тесновато, но вы справитесь. И водопровода нет, так что умывальник можно использовать только для естественных нужд. Если станет невтерпеж, то вы оцените его пользу.
– Сколько вы меня тут продержите?
– Недолго, не волнуйтесь. Завтра я вам кое-что покажу.
– Завтра? – Аида вдруг почувствовала приступ клаустрофобии в этой комнатушке и попыталась схватить Йипа за воротник.
Он отпрыгнул подальше:
– Но-но, мисс Палмер, пожалуйста, окажите мне ту же любезность, что и я вам.
Тот, кому она обожгла лицо горящей палочкой фимиама, толкнул ее на стул, и негодяи вышли.
– Чувствуйте себя как дома, – крикнул Йип из темного коридора. Аида больше не видела его лица. – Топлива в фонаре должно хватить еще на час. Отпугнет крыс и тараканов.
Дверь закрылась, и Аида бросилась вперед, как раз когда ключ повернулся в замке. Она дернула ручку, но лишь напрасно потратила силы.
– Что вам от меня надо? – закричала она, но не получила ответа. А прижавшись ухом к двери, услышала звуки удаляющихся шагов по скрипучим доскам в коридоре.
Когда похитители ушли, Аида начала искать какое-нибудь оружие. Сумочка висела на запястье, но скальпель пропал. Медиум застонала, вспомнив, как уронила все содержимое в переулке перед тем, как появился Йип. Неужели она потеряла скальпель? И как раз теперь, когда он так нужен!
В унынии она осмотрела каюту. Запертая массивная дверь. Задраенный наглухо иллюминатор, но вряд ли через него можно пролезть, даже разбив стекло.
Наконец оглядев каждый угол, Аида обреченно опустилась на стул и подумала об Уинтере.
– А он вообще знает, что меня похитили? – прошептала она в отчаянии.
Если сегодняшний день пройдет по тому же расписанию, что и предыдущие, то бутлегер будет занят до рассвета. Мысль о том, что Уинтер пошел на работу после их ссоры, расстроила Аиду. Но то, что он мог работать сейчас, когда ее похитили, приводило в ярость.
Гнев это хорошо. Если она сердится, то не изводит себя мыслями о плане Йипа. И не заметит, когда топливо закончится и фонарь станет гаснуть.
И даже не станет сожалеть о том, что приказ убраться из дома – возможно, последнее, что она услышала от Уинтера.
Негодующий и сердитый Уинтер покинул бордель «Чайная роза» вместе с Бо. Несколько его служащих показались из тени и пошли с двух сторон, охраняя бутлегера по пути к машине. Скоро рассвет. Прошло шесть часов с тех пор, как Аиду похитил ублюдок Йип.
А Уинтер так ничего и не нашел.
Четверо заправил сидели в гостиной дома терпимости – пять, если считать Джу. И так чудо, что им удалось так быстро собрать их вместе. Это, конечно, не все в Чайнатауне, но встретились представители крупнейших тонгов. И все молча сидели, пока Бо переводил речь Уинтера. Ни один из них не знал ни доктора Йипа, ни Пчеловода, ни про «Улей». Хотя, скорее, они просто не признались в своей осведомленности.
Просто сверлили Магнуссона подозрительными взглядами. Один из заправил посмотрел на него как на сумасшедшего, мол, устроить такой переполох ради женщины! Пара других смотрели сочувственно – по той же причине. Теперь им известно слабое место бутлегера. В его положении это весьма опасно.
– Все впустую, – проворчал Уинтер. Гнев подавил страх и ужас, пульсирующие у него под кожей.
– Дайте боссам переговорить, – успокаивал хозяина Бо. – Сейчас они испугались вашего приглашения. Как только успокоятся, то, может, кто-нибудь что-то и вспомнит.
– А к тому времени Аиду уже изнасилуют или убьют.
– Нельзя так думать.
– Тот негодяй пытался сжечь ее заживо в постели…
– Знаю, – твердо ответил Бо. – Но он также не сделал это своими руками. Он трус, и мы его найдем.
Другого выхода не было.
Уинтер посмотрел на освещенную изнутри большую китайскую булочную и указал на нее Бо:
– Попроси у них разрешения позвонить. Узнай, как там дела дома и на пристани, затем набери полицейский участок и сообщи, что мы придем потолковать с инспектором Менионом.
Учитывая, сколько денег вложил Уинтер в карманы представителей правопорядка, инспектор должен их принять. Менион руководил полицией нравов в Чайнатауне. В обычной ситуации Уинтер ни за что бы не попросил об услуге, но сейчас ему было плевать. Если Менион поможет отыскать Аиду, все остальное неважно.
Отмахнувшись от подручного, который открыл для него заднюю дверцу машины, Уинтер поднял воротник и прислонился к стене у булочной в ожидании Бо. Всплеск адреналина, заставлявший бутлегера действовать, почти пропал, и теперь Уинтер лишь представлял Аиду в обстоятельствах одно ужаснее другого. «Она не умерла, я бы знал». Уинтер повторял это нелогичное утверждение про себя до тех пор, пока не поверил. Он отыщет Аиду живой.
А потом разломает позвоночник доктора Йипа на части.
Уинтер ходил взад-вперед по тротуару, наблюдая, как Бо звонит из булочной; несколько любопытных рабочих посмотрели в ответ на беспокойного чужака. Бутлегер тяжело вздохнул и надвинул шляпу на глаза. Как, черт побери, он найдет травника? Бо шнырял по Чайнатауну несколько недель, но почти ничего не узнал. Уинтер пытался убедить себя, что Аида крепкий орешек, но это не успокаивало. Даже самого сильного мужчину можно завалить, если противников много.