Неприкаянный
Шрифт:
Первая эпоха полнилась мифами, эпическими приключениями, славными героями и их подвигами, драконами и прочими легендами, а божественные вмешательства случались чуть ли не каждую неделю. Именно тогда появились эльфы, гномы и орки – именно в таком порядке. Разумеется, никаких доказательств тому, что всё было именно так, ни один из историков не приводил. Якобы всё было сказочно и прекрасно, а потом люди слишком возгордились, и Боги покарали их Великой Чумой. Это случилось спустя три тысячелетия после Великого Исхода. К тому времени людишки расселились по всей суше и успели понастроить немало городов-государств, так что большой эпидемии было где разгуляться.
Во вторую эпоху люди шагнули изрядно поумневшими и утратившими расположение своего пантеона. Поэтому первое, что они начали делать, это перестали надеяться на Богов и начали надеяться на себя. Появились первые государства, которые постепенно вошли в состав огромной империи под названием Трон-Гарад. Она просуществовала долго и с невероятным треском развалилась на куски. Именно при её распаде начались так называемые возвраты, от которых в мире появились выродки – мутанты, отродья и химеры.
В итоге, в 4120 году со дня окончания Великой Чумы случилось Великое Нашествие. На человечество набросились такие орды выродков, что люди срочно побросали все междоусобицы и стали бороться с новой напастью. Началось повсеместное засилье мутантов. Химеры заняли все тёмные углы и жирели в них, поедая всё, до чего могли дотянуться. Людям пришлось подстраиваться под новые условия, чтобы выжить. Опять появлялись государства, политические конгломераты, но размах был уже не тот, что во времена Империи.
А закончилась третья эпоха – кто бы мог подумать – Днём Великого Гнева. Нет, честно, когда я в четвёртый раз увидел слово «Великий» в названии эпохи, прыснул со смеху. Не знаю, откуда у меня столько скепсиса к писаной истории. Наверное, я дремучий невежда и вообще остолоп. Великий Гнев «случился» в 6189 году со дня Великого Нашествия. Тогда одновременно прогремело множество войн, снова появились орды отродий, разыгрались сильные катаклизмы – политическая карта мира изменилась почти полностью. И вот, четвёртая эпоха длилась по сей день. Если я не ошибся в расчётах, со дня Великого Гнева минуло ровно 2880 лет.
Начитавшись, я отправился слоняться по замку. Зашёл на кухню, пообедал. Заставил себя открыть рот и сказать «спасибо». Кухарка сильно удивилась, хоть и попыталась не подать виду. Я привык, что меня считают юродивым, но начал понимать, что это не очень-то удобное положение. Дисс, несмотря на свою очевидную изворотливость и недюжинный ум, внушал доверие – во всяком случае большее, чем остальные – так что у меня не было причин не прислушиваться к нему. К тому же он недвусмысленно дал понять, кто здесь главный. Если хозяин добр и гостеприимен, глупо игнорировать его просьбы.
Что касается самого Старого Мага, то чем дальше, тем меньше я понимал, кто он такой. Для начала старым в прямом смысле этого слова он не был – коренастый мужчина лет сорока, с обычным лицом, залысинами на лбу и короткими волосами, закручивающимися от самых корней. Так он выглядел, сколько его помнили: поколения слуг сменяли друг друга, а у Дисса даже седой волосинки не появилось. Одни говорили, что он бессмертен. Другие – что он даже не человек. Третьи считали, что он проклят и веками ищет способ снять проклятие. Об этом шептались по углам, и Старый Маг наверняка об этом знал, но не спешил раскрывать правду. Он, похоже, вообще не придавал значения тому, что о нём говорят.
С Диссом никогда не заговаривали без надобности, но всегда вежливо кланялись при встрече. Его побаивались, но за спиной не хаяли. Наоборот, им гордились; чуть заходила речь о других чародеях или правителях, любой в замке с довольной ухмылкой мог сказать: «Ну уж явно не лучше нашего господина». Каким-то непостижимым образом Старый Маг, не прибегая ни к кнуту, ни к прянику, научил обычных крестьян соблюдать тысячи маленьких правил, среди которых были даже основы придворного этикета. Дисс точно не был любителем задушевных бесед, но судя по тому, как легко он управлялся с замком, в людях он разбирался прекрасно.
Я поначалу считал Квислендский замок достаточно заурядным поселением, но потом увидел заезжих крестьян. Они являлись раз в неделю или две, чтобы поторговать, так что я не мог пропустить такое событие. Во двор въехало на телегах настоящее мужичьё: неопрятное, туповатое, неотёсанное – даже разбитной весельчак-конюх из Квисленда выглядел на их фоне начитанным аристократом. Мужики рассказывали о том, что творится в окрестных городках и сёлах, жаловались на землевладельцев, молились об урожае и голодными глазами поглядывали в сторону замкового амбара. В сторону башни Старого Мага приезжие даже не смотрели, а местные над ними посмеивались – мол, злой колдун сегодня уже насытился мясцом младенцев, до завтра можно спать спокойно. Судя по побледневшим вытянувшимся лицам, многие в это верили.
Наверное, отчасти поэтому я с такой осторожностью стал относиться ко всему, что снаружи. Хотя, конечно же, не только поэтому. Там, за высокими каменными стенами, простирался огромный мир, на который я смотрел с крыши замковой башни. Только с одной стороны виднелись крыши домов, в основном же вокруг чередовались леса, поля и луга; остальное скрывал горизонт. Да, туда тянуло. Но как бы не манили к себе неизведанные дали, я чувствовал, что буду там лишним. У всех, кто населял Нирион, была с ним связь – через предков, через родные края, через боль и потери на худой конец. У меня же не было ничего. Моя бездомность словно вышла за собственные границы и стала безмирностью, в которой я терялся как капля в море, и потому временами воображал, что меня самого тоже нет, а есть только она – пытающаяся осознать себя безмирность. Что это за чувство и как с ним бороться, я не имел представления. Но на тот момент я о многом представления не имел и по наивности считал, что это пройдёт, как и все остальные мои странности.
Чем ближе к вечеру, тем сильнее я волновался. Чтобы отвлечься, пошёл слоняться по замку. Наведался на тренировочную площадку, но Арджина не было – уехал куда-то с заданием от Старого Мага. Его бойцы воспользовались отсутствием офицера и обретались где-то в другом месте, только один из них остался колоть дрова. В поисках чего-нибудь интересного я побрёл в кузню, но и там меня ждало разочарование: возле холодной печи кузнец чинил сломанную лопату. Я покрутился-покрутился рядом, да и ушёл.
Я вдруг понял, что никому до меня нет дела; жители замка постоянно чем-то занимались, а я изо дня в день маялся от безделья. Из-за того, что я отмалчивался, со мной перестали заговаривать, а затем и вовсе замечать. Невидимый у всех на виду. Призрак. С одной стороны это было здорово, но после разговора с Диссом роли немого дурачка мне стало недостаточно. Я был способен на большее, я хотел большего. Чего именно – неясно, но это ведь не главное, правда? Главное, что застревать в нынешнем положении у меня не было никакого желания. Со всей ясностью, доступной человеку с ампутированной памятью, я осознал необходимость перемен.