Непримиримость. Повесть об Иосифе Варейкисе
Шрифт:
Следом за ними — стремительный Саша Швер, с двумя наборщиками.
— Готово, Иосиф? Давай сюда. А за нами дело не станет. Через час можно будет рассылать.
— Если удастся… — вздохнул кто-то.
— Никаких «если»! — откликнулся Иосиф Михайлович. — Веселее глядите, товарищи! Мы еще поборемся! Бронеотряд — с нами, пулеметчики — с нами, латышские стрелки — с нами…
Вскоре — после бесед с агитаторами, которых разослал Иосиф Михайлович, — о своей верности Советской власти и готовности выступить против Муравьева заявили отряд 1-го Симбирского полка, Интернациональный отряд имени Карла Маркса и две
— Молодцы агитаторы! — удовлетворенно воскликнул Иосиф Михайлович. — Отлично поработали. Убежден, что и прибывший с главкомом Уфимский полк в конце концов примкнет к нам. Но пока еще силы остаются неравными. Самая надежная сила — здесь у нас, на первом этаже, в казарме. Это латышские стрелки и те русские красноармейцы, что с ними. Даже в случае полной неудачи они готовы к самопожертвованию. На них прежде всего и будем опираться… Какие вести из гостиницы? Что там левые эсеры?
— Поддержали Муравьева. А он объявил Поволжскую республику.
— Этого негодяя надо арестовать. И скорее.
— Но как это сделать, товарищ Варейкис?
— Давайте думать. Только время не ждет.
— Вы сами что предлагаете? Как председатель…
— Предлагаю… Предлагаю вызвать его сюда, к нам. На заседание исполкома. Сегодня же почью. И как только явится — арестовать.
— Кто будет арестовывать? Нас слишком мало.
— Не беда. Привлечем человек тридцать латышских стрелков и… и человек двадцать, не менее, из других отрядов. Надо только продумать операцию во всех деталях. Кто возглавит?
— Вы и возглавите, товарищ Варейкис. Фактически уже возглавили.
— Других предложений нет?
— Нет!
— Так не будем же терять время, товарищи…
13. ГЛАВКОМ
Своими действиями по приезде в Симбирск Михаил Артемьевич был доволен.
Еще в пути он выступил перед сопровождавшими его частями и, судя по загоревшимся глазам бойцов, по громкому и грозному «ура», сумел навязать им свой взгляд на события, дать новый импульс их энтузиазму, воодушевить на новые подвиги.
Чистое небо и горячее летнее солнце — добрые знаменья! — сопровождали его на всем пути и встретили в Симбирске, когда «Межень» и другие суда пришвартовались к пристани бывшего пароходного общества «Самолет».
Под бодрые звуки встречного марша, в сопровождении адъютантов и ординарцев, главком сошел на берег. То, что он здесь увидел, порадовало военную душу.
В начищенных трубах оркестра многократно отражалось солнце. Ровная щетина штыков над выстроенными частями гарнизсъа казалась недвижимой, и только наметанный глаз главкома углядел едва заметное их колебание. Чеканя шаг — совсем как в давние времена, — подходила навстречу прибывшему группа командиров. Ее возглавлял Клим Иванов, загорелый, в глазах — торжественная радость. Левый эсер, в доску свой, надежный!
Ничего, еще отольются большевичкам слезы Маруси [7] и кровь ее соратников, пролитая в Москве…
После первых актов церемонии Иванов, набравшись духу, решился спросить:
— Вы действуете по решению нашей партии?
— Видишь
— Разрешите еще вопрос?
— Спрашивай!
— Правда это, что… будто вы заявили о разрыве с нашей партией? Или это большевистская провокация?
7
М. Спиридонова.
— То, что я так заявил, — правда. Но то, что я порываю с партией, — неправда. Это мой тактический ход, в ответ на провокационные демарши большевистских комиссаров. А тебя, Клим, я назначаю командовать Симбирским укрепрайоном. Есть еще вопросы?..
С первых же минут по прибытии Михаил Артемьевич действовал с присущей ему энергией и решительностью. На железнодорожной станции он встретился с командиром бронедивизиона Беретти. Бравый, щеголеватый Беретти в мгновение ока выстроил своих орлов, и главком обратился к ним с краткой и пламенной речью:
— Воины революции! Вам доверена грозная бронированная сила. Но весь вопрос в том, куда и против кого эта ваша решающая сила направлена. До сих пор, по злой воле предателей революции, пулеметы ваших боевых машин были почему-то нацелены на восток. В то время как главная опасность грозит нам с запада. С запада, а не с востока надвигаются на нашу молодую республику вооруженные до зубов полчища германскою империализма, вероломно разорвавшего Брестский мир. Разве не наш святой долг дать им достойный отпор? Но для этого наши силы должны быть высвобождены, братоубийственная гражданская война должна быть прекращена! Я взял на себя историческую миссию прекратить гражданскую войну перед лицом внешнего врага! Да здравствует красное знамя! Да здравствуют Советы без большевистских предателей! Да здравствует скорая победа над всеми врагами мировой революции!
Сбитые с панталыку бойцы привычно крикнули «ура!», затем по команде Беретти скатили с платформ бронеавтомобили, заняли в них свои места, завели моторы и, дымя, направились к Кадетскому корпусу — блокировать губисполком и комитет большевиков, возглавляемых столь знакомым главкому Варейкисом.
В ту же сторону были направлены более ста матросов-анархистов, отчаянных головорезов. Еще в первый свой приезд сюда Михаил Артемьевич вынужден был согласиться с их разоружением, расформировать отряд и даже упрятать всех за решетку — до лучших времен. И вот долгожданные лучшие времена наступили. Теперь он же выпустил их, дозревших, на волю и вернул им оружие.
— Братцы матросы! — обратился он к иим. — Я хочу, чтобы вы знали правду. Вас незаслуженно арестовали и унизили по распоряжению Симбирского комитета большевиков во главе с неким Варейкисом. Но теперь власть в городе принадлежит не какому-то Варейкису, а мне. Меня вы знаете, матросы! Я возвращаю вам свободу и возвращаю вам оружие. Я возвращаю революции ее самых отважных и прославленных защитников!
Яростное «ур-ра-а!» было ответом на его речь. Теперь эта братва предана ему безраздельно и по одному лишь его намеку вырвет глотку любому вставшему на пути. Вот так, черт возьми, надо завоевывать верность масс. Так поступали во все времена великие полководцы и дальновидные политики.