Непримиримые 4
Шрифт:
– Детка, ты супер!
Не сразу ориентируюсь в смене ситуации. Приходится несколько секунд таращиться идиоткой на Родиона, но сознание нехотя, со скрипом возвращается.
Прищуриваюсь: то ли кажется, то ли парень всё веселее и веселее.
– С тобой всё нормально? – хмурится он задумчиво.
Киваю, ещё не в силах собрать мысли и уж тем более внятно их озвучить.
– Бледная, в испарине, – волнуется Шувалов, рукой лба касается. – А что с твоей губой? – берёт моё лицо в плен ладоней и большим пальцем нежно касается нижней губы. Не успеваю взбрыкнуть – припечатывает свой рот к моему припухшему,
Въедливый взгляд холодных глаз пристально смотрит на полученный результат, кривая улыбка скользит по лицу:
– Так-то лучше! Тебя кто-то обидел?
Мотаю головой, сглатываю.
– Точно всё нормально? – допытывается, сдвинув брови к переносице.
– Ага, – рьяно киваю, выдавливая улыбку.
– О, Селивёрстов шарик потерял, – Шувалов пинает находку, что валяется на полу. Видимо, так заслушалась грязных речей, что из рук выпустила.
– Пока ты держишься молодцом, – барски обнимает меня Родион, ладонями шаркнув по спине и опустившись на грань неприличного. – А как уложила своими психоаналитическими штуками всех на лопатки?! Вау!!! Мне это понравилось! – Уже было торможу его вольность, как Шумахер отлепляется сам, берёт за руку и тянет прочь из чил-аута обратно в ангар с клеткой. – Пойдём, скоро бой начнётся.
Ноги не слушаются от слова «вообще», будто перепила и меня нещадно ведёт. Но я сильная! Пинаю себя – заставляю двигаться, хотя бы автоматически.
ГЛАВА 40
Жестокие игры и другие мужские удовольствия
Ира
Рассаживаемся, и с большим неудовольствием понимаю, старший брат Шувалова покинул бои, зато свора дружбанов Шумахера – тут как тут. Кучной толпой занимают нашу вип-ложа, окружив меня и Родиона. А когда они начинают оживлённо спорить с колоритным представителем соседней команды, становится ясно, что они и между собой тоже спорят. Надеюсь, до драки не дойдёт… А то… не нравятся мне эти парни. Совсем.
На ринге как раз заканчивается очередной бой… Пол оттирают от крови, толпа волнуется, рефери у столика организаторов и судей. Что-то оживлённо обсуждают… Пока говорят, к ним подходит Голем. Всё внимание переключается на него. Кивают, на лицах растерянность, недоумение… согласие.
Перед боем Штыка приходится посмотреть ещё несколько кровавых и жестоких в исполнении других участников. За это время противник Ромы успевает приехать – у него сегодня по плану был выходной, но, видимо, соблазнившись призовыми, боец согласился на поединок.
Отсидеться в безопасном и тихом месте, как получилось до этого, не решаюсь – вдруг сосед опять меня вздумает поизводить? Да и Лианга побаиваюсь. Мы с Игнатом сегодня дивно засветились перед его друзьями. Вон, какой Джи Линь мрачный сидит. Меня с прицела почти не отпускает. И то, лишь для того, чтобы на Селивёрстова посмотреть…
Благо, козлина будто меня и не знает. Со своими болтает или безлико на побоище в клетке взирает, сложив
На сегодня бои вроде закончены, толпа большей частью расходится. Остаёмся мы в узком кругу заинтересованных лиц, среди которых много незнакомых. Как понимаю, это люди Голема.
– Вот, глянь, – протягивает мне свой айфон Шувалов. На экране свирепая физиономия мужика чуть за тридцать. – «Молот», – доверительно поясняет Родион, – противник Штыка.
– Ага, – киваю. Погоняло впечатляет, а ещё больше – внешний вид бойца. – Ничего такой… представитель мужской брутальности, агрессивный самец с адекватным уровнем тестостерона.
– Ахаха, – ржёт Шумахер. – Тебе виднее. Ты же женщина.
Даже думать не хочу, о чём сейчас говорит Шувалов. Глупо выдавливаю улыбку. Лучше так. Улыбаться и хлопать ресничками – пусть думает, что дура.
– Ром, – сквозь волнение и ропот оставшейся толпы различаю голос Леры – она сидела на своём месте, когда мы с Родионом вернулись в зал, но сейчас вцепляется в запястье Штыка, который возле входа в клетку ждёт оглашения своего боя, – зачем ты согласился? – зло выговаривает брюнетка.
– Лер, не вмешивайся, – холоден Ромка, лицо суровое, в глазах металл.
Рядом стоит седоволосый. Он тоже недоволен, но молчалив. С укором глядит на девушку.
– Я прошу, – молит настоятельно Лера.
– Лер, обожди в машине или сразу езжай домой! – безапелляционен Штык, махом освобождая руку от хвата подруги.
– Никуда я не поеду! – упрямо поджимает губы девушка.
Штык скрипит зубами. Лера порывается ещё что-то сказать, но её благоразумно оттаскивает от Ромы Игнат:
– Заканчивай спектакль! – лица не вижу, он спиной ко мне, да и слова едва уловимы: – Нельзя перед поединком…
– Но это же нечестно! – возмущается Лера. – Обещали только один…
– Лер! – рычаще.
– Я не уйду!
– Тогда не лезь! – грубовато, но беззлобно.
Минутная заминка.
– Ты во всём виноват! – толкает Селивёрстова в грудь брюнетка, и, зло сверкая глазами, с чувством садится на своё место.
Дело не моё, да и не хочу знать, о чём речь и в чём виновен Игнат.
Виновен! Точно! У него самая наглая моська, по-любому в пушк'y!
Наткнуться на его взгляд не желаю, поэтому отворачиваюсь и запрещаю себе смотреть в его сторону.
Муторно и долго ждём, пока зал очистится от лишних глаз, а когда остаёмся в тесном кругу, Голем даёт распоряжение, что пора бы ускориться.
– Пойдём к китайцу, – тянет меня за руку Родион в сторону ложа Лианга.
Не хочу!!! Ноги тоже не желают двигаться, но Шувалов настойчив. Насильно усаживает близ Джи Линя, что естественно не ускользает от бывшего. Он с удивительной выдержанностью встречает нас кивком, тотчас уставляясь на клетку. Родион протискивается к нему. Меня подгребает за талию, но интерес у него только к бою и обсуждению этой темы с Лиангом.
Я бы и рада пропустить поединок, да приходится смотреть. Слава богу, Штык управляется быстро. Я, конечно, очень верю в свои же слова о стойкости русского характера, несгибаемости и устойчивости… Но отчаянно надеюсь просто на силу знакомого. И он не подводит. Пусть не на первой минуте и не на второй, но в начале третьей…