Непримиримые
Шрифт:
Расслабляться девушка не торопилась и продолжала взирать на него с таким видом, будто ожидала подвоха. Типичный пример хронической отличницы. Наверняка её косички еще помнят баловство мальчишек, что сидели у нее за спиной. Отчего-то хотелось подшутить над ней: девушка была еще в том возрасте, когда сумела бы оценить его шалость. Но следовало соответствовать.
Степанов улыбнулся, показав крепкие белоснежные зубы. Дескать, вот он я, во всей красе, кусаться не собираюсь. Клара ответила легкой, заметно расслабленной улыбкой: опасность пробежала стороной.
– Да. Я помню, – смутившись, кивнула девушка.
– Мне бы
– Ну, если так, – хрупкое плечико приподнялось, а потом безнадежно опустилось.
– Позвольте мне присесть.
– Пожалуйста.
Дмитрий сел. Оказавшись в метре от девушки, он почувствовал себя хулиганом, забравшимся в песочницу, где возятся малолетние дети.
– Вы ведь видели того человека, который стрелял в милиционеров? – спросил майор, стараясь придать своему голосу как можно больше сочувствия.
– Видела, – прозвучал спокойный ответ.
– Как близко?
Светло-русые волосы были уложены в аккуратный пробор, на крохотном носу россыпь бледно-желтых веснушек. Выглядела она незащищенной, как ромашка на строевом плацу.
– На расстоянии нескольких метров. Я как раз подъехала к банку и вышла из машины, чтобы поговорить с подругой.
– Я вот у вас хотел спросить: вы ведь в это время отправились по каким-то своим делам?
– Да, мне нужно было отвезти документы в налоговую инспекцию. Вот когда я возвращалась...
– Я звонил в налоговую инспекцию, мне сказали, что в этот день вы у них не появлялись.
Худенькое личико болезненно дернулось, губы плаксиво поджались, в какой-то момент Степанову показалось, что худенькие плечики заколотятся в горестных рыданиях. Однако ожидаемого не произошло: подняв на майора глаза, она произнесла довольно твердым голосом:
– Да, меня там не было.
– И куда же вы ходили?
– Это моя личная жизнь, и она касается только меня.
– Если дела связаны с убийством людей, тем более сотрудников милиции, то личная жизнь отступает на второй план. Меня интересует всякая мелочь. – Смягчившись, Дмитрий добавил: – Меня интересует не столько ваша жизнь, сколько мотивы, из-за которых вы решили обмануть начальство.
Остроносенькая, рыженькая, отчего-то она напоминала Степанову хитренькую лисичку, забравшуюся в курятник. На искреннюю исповедь рассчитывать не приходилось, следовало держать ухо востро.
Девушка нахмурилась, отчего на её лбу отчетливо обозначилась морщина. Пройдет не так уж и много времени, когда эта морщина углубится настолько, что будет напоминать рубец.
– Я уходила к… школьной подруге, – Дмитрий Степанов понимающе кивнул, всего-то легкая заминка. Фраза была произнесена вполне правдоподобно. – Мы с ней давно не виделись. Не докладывать же о каждом своем шаге начальству... А потом, оно может и не понять.
Открыв блокнот, Степанов произнес:
– В самом деле, чего же говорить... Но мне нужно знать, что это за подруга. Знаете, жизнь частенько откалывает такие номера, что трудно даже представить. Как её зовут?
– Даже не знаю, а стоит ли её вмешивать? – продолжала запираться лисичка.
Несмотря на внешнюю беззащитность, Клара Панкратова оказалась весьма крепкой особой. Именно такие девушки исподволь и очень тонко руководят своими сильными мужчинами, заставляя их впоследствии отказаться от таких важных и необходимых вещей, как систематические посиделки с друзьями в баре и периодические отлучки налево.
– Без этого не обойтись, – заметил Степанов. – Я жду.
– Хорошо, я вам скажу все как есть, – произнесла она, будто бы шагнула в колодезную воду. – В это время я встречалась с мужчиной... Он женат. – На ее лице отразилась гримаса боли.
Степанов поймал себя на том, что ему стало искренне жаль эту хрупкую девушку. Вот так они, сердешные, бьются за свое счастье, интригуют, хватаются за понравившегося мужика, надеясь, что это навсегда. Уговаривают подруг, чтобы предоставили комнату хотя бы на час, отпрашиваются у начальства, подыскивая подходящую причину. А в действительности получается, что они просто обманывают себя: жизнь вносит свои невеселые коррективы и усложняет и без того непростые отношения с мужчиной.
– Ах, вот оно в чем дело, – изобразил Степанов неподдельное сочувствие.
– Мне неловко вам об этом говорить, – тонкая девичья ладонь подхватила со стола карандаш и принялась беспокойно перебирать его пальцами. Заточен серьезно и со знанием дела, но вот у самого основания размочаленное дерево неряшливо торчало во все стороны: очевидно, девушка в минуты душевного напряжения грызла его зубами. – Но мы с ним встречаемся уже два года. Отношения не развиваются, как-то заморозились, и все тут! Когда-то он жил в Москве, но потом вместе с семьей переехал в Питер. Он талантливый архитектор... Там ему предложили более выгодные условия. Приезжает в Москву раз в месяц. Звонит мне, и я, как дура, мчусь к нему через весь город. Вру начальству, что мне надо немедленно уезжать, договариваюсь с подругами, чтобы предоставили квартиру для встреч. Сама-то я живу с матерью, она меня не поймет... Воспитана совершенно на других принципах, – вздохнула Клара. – И все это для того, чтобы хотя бы немного побыть с ним наедине. Зачем же мне все это надо? Какая же я идиотка! – проговорила она в отчаянии. – Каждый раз даю себе слово больше не встречаться с ним, но как только он позвонит, так я бегу к нему как собачонка! На меня как будто бы накатывает какое-то наваждение. Как только я слышу его голос, так сразу же забываю обо всех своих обещаниях.
– Бывает, – сочувственно кивнул Степанов.
Вот она, мышка-норушка. На первый взгляд ничего примечательного. Обыкновенная. Серенькая. А ведь какие страсти могут бушевать в худенькой груди!
– Вы будете ему звонить? Проверять? – спросила девушка. Её лицо вновь болезненно скривилось, выдавая нешуточные страдания.
Захлопнув блокнот, Дмитрий Степанов демонстративно убрал его в накладной карман рубашки.
– Не буду. Зачем же зря беспокоить. Все прояснилось. Давайте теперь продолжим дальше. Значит, вы успели рассмотреть этого человека?
Переживания сменились облегчением. Жизнь продолжалась, а значит уже легче. Но самое главное: никто не будет вмешиваться в ее непростые отношения.
Будь они неладны!
– Да, рассмотрела.
– Когда пальба началась, так на меня просто паралич какой-то напал. Я не могла даже пошевелиться, просто смотрю, как они стреляют друг друга, и все! Один из них сориентировался, охранник, наверное, и сумел вывести из-под пуль в машину крупного мужчину. – Степанов понимающе кивнул. Так оно и было в действительности: не окажись Петляков таким расторопным, так лежать бы Шевцову на ступенях банка с простреленным черепом.