Непристойное предложение. Книга 2
Шрифт:
Пока мы все слушали правила новой игры, Генри задумал неладное. Дальнейший его шаг удивил, должно быть, весь стол. Возможно, на севере были другие правила приличий. Ведь встать, пока говорит Королева, и накинуть на меня камзол — верх неприличия.
— Леди Элеонора, я боюсь, вы слишком легко одеты, — покачал он головой. Я быстро опомнилась, тут же сняла с себя этот предмет чужого гардероба. А если это увидит Адриан? Пожалуй, мне хватает проблем. Да и чужой запах отдался во мне чем-то неприятным.
— Ну что вы, мне жарко, — поспешно сказала я, тут же накинув камзол на плечи удивленной Маргарет. — А вот моя младшая сестра вся дрожит! И у нее такое слабое здоровье, только приехала с южных земель. Ей очень кстати ваш камзол!
Я была уверена, во всем виновата наша рассадка за столом. Дело в том, что Маргарет сидела по правую руку от меня. А вот Генри — по левую. Вот сидел бы он ближе к сестре, уделял бы все внимание ей.
Не успела я сесть, как Генри ойкнул и подскочил. Картина вышла необычной: Эндрю разлил лимонад на лорда Дернли.
— Как мне жаль, — раздался голос бывшего жениха, внутри даже все сжалось. — Не уследил, — виновато сказал он. Генри же выглядел странно, весь покраснел от злости и стал сам на себя не похож.
Возможно, он расстроился из-за рубашки. Может, она обошлась ему в слишком круглую сумму. Но лорд явно собирался сказать что-то хлесткое в адрес Эндрю. Вот только судьба пожалела его.
— Кто это? — спросила леди Барш, взмахнув веером в сторону леса.
Неожиданно мы все заметили человека. Мужчина бежал, привлекая внимание всех столов. Он был испачкан, и я быстро поняла: пятна на его рубашке — не что иное, как кровь.
Элеонора
Стакан с лимонадом, пролитый на Генри, теперь казался незначительным. Ведь все стали подскакивать со стульев, не зная, что предпринять. Все ждали, что неизвестный охотник сообщит о большой добыче. Но я понимала, что-то здесь не так.
Незнакомец выглядел слишком напуганным и бледным.
— Целителя! — закричал он. — Одного мужчину подстрелили!
Грудь заболела, словно у меня забрали весь воздух. В этот момент мне показалось, что сердце остановилось. Из леса стали выходить мужчины, и я увидела, что они кого-то ведут. Без труда даже издалека я узнала камзол.
— О духи святые, это Кейм. У него ведь нет магии… — сказал кто-то сбоку.
«Нет магии», — отдалось эхом в груди. Я не выдержала, вскочила со стула и бросилась к толпе.
— Элеонора! — крикнул мне кто-то вслед, но я уже неслась, не чувствуя ног. Только молила духов, чтобы он выжил.
И ведь я чувствовала опасность от охоты! Чувствовала и ничего не сказала. Нужно было отговорить, поругаться, стоять на своем!
В голове всплыли образы. Как родители уезжали в последний раз, как я их обняла и пожелала хорошего дня, словно предчувствуя что-то плохое. Погода была такой хмурой, шел сильный дождь. Нужно было их отговорить. Нельзя ведь ездить на карете в такой ливень!
Сначала родители, потом Пэгги, а теперь и Адриан! В момент, когда теряешь человека, по-настоящему понимаешь, насколько он тебе дорог.
Глаза застилали слезы. Я не видела перед собой ничего, кроме человека, которого другие мужчины вели. Он еле передвигал ноги, опустив голову. Только черные волосы и камзол выдавали в нем моего жениха. Казалось, он даже стал ниже, пропала стать и ширь плеч.
И когда я подбежала практически вплотную, что-то заставило меня остановиться. В нем было что-то не так.
— Гертруда, милая моя, — сказал Адриан не своим голосом. Я замерла, глядя, как он поднял голову. Даже сквозь слезы я видела морщины и глаза, светло-голубые. Не мои, черные, в которых я тону. И руки эти, не мои, слишком слабые и худые. И голос, совсем не тот, от которого я вся покрывалась мурашками. Это не мой Адриан, не он. Но где же тогда?..
— Элеонора, — раздалось басистым знакомым голосом. Тем самым, от которого внутри все потеплело. И я увидела Адриана. Он тяжело дышал, было видно, что тоже бежал.
Я ничего не понимала, но это было неважно. Он жив! И в порядке. Не выдержав нахлынувших чувств, я бросилась к герцогу, прижавшись к нему и чувствуя, как меня всю трясет от пережитого.
Я вдыхала знакомый аромат, чувствуя жгучие слезы. Он здесь, он живой! А я ведь могла потерять его навсегда. И больше не было бы наших вечеров. Не было бы недомолвок и его надменной улыбки. Он бы исчез, словно никогда не было. И в этот момент я осознала, что не смогу жить, если он исчезнет. Тогда все внутри сломается, и меня тоже не станет совсем. Останется только одинокая, никому не нужная тень.
— Я думала, это ты. Я так испугалась, Адриан! Думала, что умру рядом с тобой, — словно в бреду говорила я. Не поднимая голову, пряталась в рубашке. В этот момент я забыла, где мы и что не одни. Мне было на все плевать. Кроме горячих рук, которые гладили меня по голове и спине.
— Все хорошо, Эли, все хорошо, — раздалось ласковым шёпотом над ухом. Мы стояли, обнявшись, посреди шума. Вокруг все спорили и обвиняли друг друга. Но я вынырнула из собственных мыслей и чувств только тогда, когда появились целитель и плачущая пожилая женщина.
В тот миг я вспомнила, что все же есть пострадавший.
— Повезло, что у вас еще есть магический резерв, лэр, — сказал целитель после осмотра, — рана сквозная, она затянется за пару недель. Шрам только останется.
Женщина громко зарыдала и бросилась к лорду.
— Никуда больше не пойдем! — запричитала она. — Будем дома сидеть, как ты и мечтал, и выращивать твои фикусы и розы!
Старик с любовью гладил женщину по голове, пока та снова и снова причитала про дом и фикусы. Я нечасто видела любовь среди аристократов, особенно в таком возрасте. Но эти двое явно любили друг друга.