Неприятности по алгоритму (СИ)

Мамаева Надежда

Разжалобить мелкая меня не разжалобила, но своего добилась:

– Ладно, - махнула я, - оставайся пока, но ничего не трогай.

Кнопка тут же просияла, как вспышка сверхновой, не меньше. Эх, погорячилась я.

– А как тебя зовут?
– тут же оживилась шмокодявка.

– Тэри, Тэри Ли, а ты, я так понимаю, Таира - специально опустила все регалии нахалки.

– Ага - весело болтая ногами подтвердила она и тут же завалила меня вопросами,

причем следующий задавала, не дожидаясь даже ответа на предыдущий.
– А когда мы взлетим? А ты давно на корабле? А далеко до этой Танэкта?

И все в таком же духе. Я только поразилась этому резкому переходу от расчетливого шантажа к детской непосредственности.

Чтобы как-то прервать этот неиссякаемый фонтан любопытства, поинтересовалась:

Таира. Автор неизвестен

– А тебе хоть сколько лет, мелкая?
– последний эпитет ее задел, потому как Таира насупилась и с достоинством произнесла: - Пять.

Пять лет, а такой талантливый манипулятор уже! Далеко пойдет.

До взлета оставалось совсем немного. Памятуя о правилах безопасности во время стартового пуска двигателей и выхода из стратосферы, попыталась убедить козявку в необходимости вернуться к себе.

– Таира, я прекрасно понимаю тебя, признаться, и сама в пять лет пряталась точно так же, но скоро отправка, а во время взлета все должны быть на своих местах и пристегнуты.
– Ожидаемо, сказанное не произвело никакого эффекта, кнопка демонстративно отвернулась и начала с упоением рассматривать девственно-белый угол на потолке.
– Может, во время приветствия ты заметила одного офицера, у него был еще большой такой фингал в пол лица и заклеенная правая бровь? Он стоял чуть с краю в первом ряду?
– А вот тут малявка оживилась. Смотри-ка, даже развернуться лицом соизволила.
– Так вот, он не пристегнулся во время приземления, и его кидало по всей ходовой рубке, когда гравитационная система корабля начала переходить из космического режима на естественное притяжение Вилерны.

Надо сказать, пример был слегка отретуширован: упомянутый субъект, будучи в увольнении, воспылал безоглядной и взаимной страстью к горячительным напиткам. Результатом пламенных чувств, стало сражение, в котором офицер стоически отбивал атаки вражеских столбов, коварно атаковавших его на пути к стратегической базе (она же - очередной кабак). Но малышке об этом знать не обязательно. Тем более в главном я не соврала: синяки и ссадины появились из-за сбоя работы гравитационного сенсора, правда не линкора, а конкретного офицера, именуемого в просторечии вестибулярным аппаратом.

Таира на мгновение призадумалась.

– А после старта обязательно быть пристегнутым?

– Нет, только до того момента, как выйдем в открытый космос.

– Тогда можно я к тебе потом приду?

Хотелось состроить зверскую рожу и рявкнуть 'НЕТ!', но малявка умела давить на жалось получше боевой машины космопехоты.

– Пожа-а-а-луйста- поскуливающие нотки в голосе мелкого царского величества могли превзойти по трагизму и надрыву арию ростовщика, в одночасье потерявшего все состояние - я на корабле никому не нужна, а как на Танэкт прилетим, так вообще бросят...

Я слегка опешила:

– Как бросят?

– Я разговор мамы с секретарем подслушала - меня везут туда как подарок что ли, я толком не поняла, но то, что там и оставят - это точно.

Понятно, малявка, как дочь венценосной особы, - гарант мира между двумя расами, залог дружественных отношений, чтоб их. Мда, а я еще жаловалась, что мое детство было не ахти. Меня хотя бы любили, а тут с малых лет привыкаешь чувствовать себя вещью.

– Ладно, можешь приходить, когда захочешь, все равно ведь универсальный ключ есть, но сейчас иди к себе, пока на корабле тревогу не подняли по поводу поисков тебя, деловой шуршалки.

Малышка важно кивнула, будто на приеме, и этот метр недоразумений, с задранным вверх носом-кнопкой, выгнутой чуть назад спиной и оттопыренной попой, величественно потопал к двери.

Старт прошел жуликовато-идеально, что заставляло ожидать очередной подлянки от мошенницы-судьбы, которая любит играть с людьми в наперстки.

После того, как линкор вышел из оживленного сектора космоса, сердитое урчание двигателя перешло в почти неслышное воркование. Рорк, отключившись от порта, еще раз осмотрел маршрут и начал ввод вычисленных навигаторами координат основного курса. Мы с Браеном внимательно следили за всеми его манипуляциями. Пока введение данных трека нам не доверяют, но как только путь будет полностью загружен в систему пилотирования, Дранго сменит наставника за пультом управления. Вилерне в чем-то повезло - пространственная воронка была не так далеко от орбиты планеты, что значительно сокращало время многих межгалактических перелетов.

Пространственные воронки, они же по-научному проколы аэротории, были открыты три века назад. После исследования сего феномена космоса оказалось, что это своего рода аномалии, представляющие перемычку между галактиками. В космосе таких было не много, но прохождение через них значительно сокращало расстояние полета. Хотя были и особенности. Так, внутри воронки существовало коркат-излучение, способное убить представителей большинства рас, исключение составляли немногие, например те же кеярцы, относящиеся к небелковым формам жизни. Поэтому проходить через воронки без ущерба для экипажа могли только большие корабли с толщенной обшивкой и дюжиной энергетических щитов. Попытку преодолеть такой портал на шаттле или штурмовике можно было приравнять к самоубийству.

Пока Рорк вводил данные, в голове крутились мысли о фразе отца. Перечитав кучу мифов, я была уверенна, что он говорил об Одине. Но причем тут все это?

– Что ты привязалсь к ОБДИНу?
– прошептал над ухом Браен.

– Ты это о чем?
– Ответила я с таким же шипением проколотой гвоздем шины. Похоже, задумавшись, произнесла имя скандинавского бога вслух и не раз, не задумываясь о его созвучии с одной из аббревиатур.

– Я ни о чем, а вот ты что забыла в объединенной базе данных и информационных носителей?