Непрошеные или дом, с которым мне «жутко» повезло. Премиум-издание: четыре книги в одной

Изольда Каземировна Шмальц, наконец-то дождалась своего часа. Наступила та самая ночь, которую она ожидала более десяти лет и к которой на протяжении всего этого времени она тщательнейшим образом готовилась. Именно сегодня, в два часа ночи, главенствующие звезды должны были образовать на ночном небосклоне благоприятную пентаграмму. По центру, которой и окажется полная луна. В следующий раз подобное, удачное небесное сочетание могло повториться, аж, через шестьдесят шесть лет. Ждать, сами понимаете, долго. А для восьмидесятилетней женщины, коей и была к данному моменту Изольда Каземировна, и вовсе

Только сегодня и только сейчас – иначе, уже никогда.

Итак, на подготовку столь значимого события было потрачено более десяти лет. Изольда Каземировна прочла тысячи эзотерических книг, сотни оккультных рукописей (причём, в оригинале) и посетила десятки сект. В то время как её квартира, недоступная для кого бы то ни было, постепенно превращалась в нечто среднее между запущенным «бомжатником» и сектантским молельным домом.

Одна из двух её комнат, так и вовсе напоминала помещение для проведения каббалистических месс. Фактически, она была пуста, если не считать двух искусственно созданных колонн, самодельного алтаря и небольшого столика.

Окна во всех помещениях старушка закрасила чёрной краской и задёрнула занавесками из плотной ткани, потому царил в её жилых помещениях лишь зловещий полумрак. Электричеством, хозяйка запущенной квартиры (головная боль местного ЖЭКа) давно не пользовалась. Исключительно свечи. Ну, в крайнем случае, газ для приготовления еды. Не сложно будет догадаться и почему потолок её квартиры, был изрядно закопчен. Чем, в ещё большей степени усугублял внутреннее, ужасное состояние (некогда, полностью благоустроенной) квартиры.

Нынче трудно было представить, что когда-то, лет этак тридцать-сорок тому назад, эта дряхлая, неряшливая и немного полоумная женщина являлась заслуженным учителем и депутатом районного Совета народных депутатов. Без остатка сгорая в общественной и педагогической жизни она, так и не обзавелась семьей, оставшись на закате лет бездетной и, по сути, полностью одинокой женщиной.

Как не крути, а главной причиной столь стремительного социального падения заключалась в том, что Изольда Каземировна оказалась абсолютно не готовой к масштабным переменам, произошедшим в стране на рубеже двух тысячелетий. Не смогла она пережить и мгновенную потерю, годами накопленных и припасенных на старость сбережений. Не оказалась готовой к нищенской пенсии; не востребованности и полному забвению. И это, при её-то заслугах и некогда былом статусе народной избранницы. В общем, обозлившись на весь мир, Изольда решила найти себя в совершенно ином.

Нет, не в нынешних суровых реалиях дикого капитализма, ни в Вере или самопожертвовании, а в совершенно ином измерении. С присущей ей педантичностью, старушка занялась изучением литературы о паранормальном, в изобилии появившейся на книжных полках в конце двадцатого столетия. Астрология; магия чёрная и белая; оккультизм; заклинания; природа духов; гадание; гипноз; медитация; спиритизм; кабала и вуду – таков был (далеко не полный) перечень бесовщины, вызвавший в Каземировне нездоровый интерес.

Она пыталась найти нечто общее, какую-то единую ось, вокруг которой и должна была выстроиться цельная система из тех разрозненных и порой противоречивых элементов мистицизма.

И, похоже, ей это удалось.

Первые примитивные опыты по смешиванию различных «ингредиентов» оккультизма, собранных по крупицам из различных источников увенчались, пусть и малым, но успехом. Те небольшие победы и придали пенсионерке ещё больше сил и уверенности в том, что её серое и незаметное забвение может запросто переродиться в нечто иное…

Часы уже отсчитывали последние минуты. Все сомнения и прочая неуверенность остались далеко позади. Каждое мгновение предстоящего ритуала было давно просчитано, рассчитано и заранее опробовано. На зубок заучены, как последовательность действий, так и сборники магических текстов. Комната убрана от тех посторонних предметов, которые хоть как-то могли повлиять на целостность грядущего действа.

По центру алтарь, переоборудованный из маленького столика и покрытый чёрной тканью. Как указывалось ранее, к востоку от алтаря, ближе к большому окну, Изольда изготовила две колонны, окрасив правую серебром, а левую в чёрное. Они будут служить накопителями энергетики, а впоследствии и вратами в иной, неизведанный ей мир. На восточной стороне алтаря размещался красный католический крест; на западной чётки с сурами Корана. Ближе к северной – бордовый треугольник и кувшин со святой водой, принесенной из православного Храма. На южной стороне – предметы культа Кабалы.

Началась же сия мистическая месса с самой простой манипуляции.

Каземировна вошла на кухню и полностью открыла четыре вентиля газовой плиты. Именно открыла, вовсе не зажигая газ. Бесцветный пропан-бутан, минуя конфорки, устремился в свободное пространство кухни. После чего, старушка поспешила в ритуальную комнату, где горела одна единственная свеча. Встав перед алтарем лицом на восток, она почувствовала странное и ни с чем несравнимое ощущение полной пустоты. Уловив усвоенный ранее ритм, Шмальц преступила непосредственно к заклинанию.

«Ол Сонуф Ваорсаг Гохо Иад Балт. Лонх Кальц Вонфо. Собра Зол Рор. И Та Нацпс. Од Граа Та Малприг. Дс Холл-г Куаа Нотхоа Зимз, Од Комах Та Ноблох Зиен. Соба Тхил Гнонп Прге Алди. Дс Врбс Оболех Г Рсам. Касарм Охорела Таба Пир Дс Зонренсг Кааб Ерм Иаднах. Пилах Фарсм Знрнза Адна Гоно Иадпил. Дс Лохоло Веп Зонид Поамал Од Богпа Аал Та Пиапе Пиаомел Од Ваоан. Закаре Ека Од Замран Одо Цикле Куаа. Зорге Лап Зирдо Ноко Мад. Хоад Иайда…»

Не первый взгляд, полнейшая бредятина. Однако пожилая женщина, ещё не до конца выжила из ума.

То был древнеэнохианский текст Первого и Второго ключа энохианских Зовов, случайно найденных Изольдой в хранилищах одного из столичных музеев.

Каждое слово, каждая буква заклинания были заучены Каземировной на зубок. Поработала она и над правильным произношением данного текста. Так сложное слово «Знрнза», она произносила как «Зод-ен-ар-зод-ах», а слово «Дс», не иначе, как «Де-есс». «Ека» произносилось, как «Эк-ха», слово «Впаах», звучало как «Ве-пе-ах-ах-хе». И так далее.

Когда ж в комнате появился первый запах, исходящий от открытых газовых конфорок, бывшая учительница, наконец-то, покончила со сложно произносимым энохианским наречием. Дальше уже было намного проще. И, тем не менее, ей следовало поторапливаться…