Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
Шрифт:
Я перелистала файлы.
– Там все адреса, – шмыгнула носом Лёна. – Я подобрала информацию и места проживания по каждому.
– Спасибо, – буркнула я, не отрываясь от фото и документов. Во мне поднималась лютая ненависть.
Эйден прав – таких надо выжигать дотла! Так, чтобы не осталось даже пепла от этих омерзительных тварей, имеющих наглость называть себя людьми.
– Поехали! – встала я. – У нас мало времени.
– Тебе нужно отдохну… – завел Диего, но был остановлен моим холодным взглядом.
– Я уезжаю, – отчеканила я. – С тобой
– Мария! – предупреждающе воскликнула подруга. На ее лице проступило волнение.
Я повернулась к ней и вспыхнула зрачками.
– Спасибо за помощь. Но советов я не просила. Займись лучше Вольдемаром. К моему возвращению этот сукин сын должен быть готов, как пасхальный кролик. – Надавила голосом: – Использовать все средства – мне нужен его скальп!
Лёна сникла и поежилась. Подобный жесткий тон в общении с ней я в жизни себе не позволяла.
Обратно ехали в тишине. Диего молча злился, а я просматривала бумаги и раздумывала над операцией.
Первая остановка
Первый кандидат. Растлитель с ярко выраженной способностью к внушению.
Работает в детском интернате. Любитель детей до двенадцати лет.
Последняя девочка погибла тогда, когда он дал ей лекарственные средства для внебольничного химического аборта. Умерла и она, и плод сроком три месяца.
Перед тем еще двое детей не пережили его нездорового внимания – мальчик девяти лет и девочка восьми. Их нашли мертвыми в канаве. Официальным следствием насильник не установлен – мужчина использовал перчатки, был в одежде и надел презерватив. Дело зависло. Сколько их было еще – не узнать. Как только пропадал ребенок, считалось, что сбежал на вольные хлеба. Таких побегов среди интернатских действительно много. Всех не проверишь.
Впрочем, от воздушных еще никто не уходил! Они педофила легко вычислили и уже собрали прямые доказательства.
Породистое лицо. Густые волнистые волосы. Ухоженные руки. И черная душа. В глазах цвета темного ореха неверие сменяется ужасом, когда появляются огненные палачи. Трое помощников обнимают приговоренного, заключая в смертные вечные объятия.
Вспыхивает священное пламя, поглощая последний крик. Яркий белый цвет огня угасает, не оставляя даже пепла. И маленький четвертый огонек кидается ко мне и впитывается в протянутую для помощников ладонь.
Не понимаю, что происходит? Откуда?!
Удар током потрясает. Из глаз текут слезы, я прикусила язык. Жаром по телу жуткая, всепоглощающая похоть. И пятнами фотографий лица всех жертв перед глазами.
– А-а-а! – Я пришла в себя на коленях, сжимая гудящую, как бубен, голову руками. Что это было?!
Встала, отряхнув пыль с коленей, и побрела к дороге, где меня ждал Диего. Увидев бросившегося навстречу испанца, флегматично подумала: «Староват. Хотя если немного жестче… Ой! Совсем сдурела». Снова потрясла головой, отгоняя неприглядные мысли.
Кто я? Кто внутри меня? Как избавиться от этого?
– Ты в порядке? – встревоженно
– В полном, – скривила я губы. – Тебе-то что, охранничек?! Твое дело – сторожить тело! – Выпрямила спину. – Поехали!
Вторая остановка
Маньяк. Предпочитает мучить и насиловать молоденьких девушек семнадцати – восемнадцати лет. Телепат.
Худой, сильный, жилистый. Сухие мускулы пловца. Тонкие пальцы музыканта, наносящие режущие удары по шее и лицу скальпелем. Голубые глаза ангела, загорающиеся от вида крови и криков жертвы.
Он сгорел быстро. Быстрее, чем заслужил. Только вот выпустила я четверых помощников, а ко мне уже вернулось пять…
Снова удар током. Меня затошнило. Мучительная жажда крови и боли. Изуродованные лица молоденьких девушек.
– Не-э-эт! – Мозг разрывает смертная мука. Внутри идет нешуточная борьба. Их пятеро – я одна. Кое-как с грехом пополам справилась.
Выпрямилась. Дождалась телохранителя. Пока он шел ко мне, пальцы сжимались, будто ощущая скальпель. Под кожей бился пульс, мозг выворачивало звериное желание изувечить, нанести боль. «Слишком смазлив, – ядовито нашептывал внутренний голос. – Пометь его. Заклейми. Спрячь его красоту от всех!» И мучил странный невыносимый зуд в кончиках пальцев.
Кто я? Кто они? Как мне пользоваться этой силой дальше, если она меня убивает, калечит все лучшее во мне?
– Что с тобой? – Вопрошающие аквамариновые глаза заглядывают в душу.
– А что со мной? – Заломленная бровь и кривая усмешка. – Я – палач! Ты забыл, человечек? Так вспомни! – Встряхнула головой. – Водила, погнали!
Третья остановка
Убийца. Эмпатический вампир-социопат.
Молодые женщины.
У каждой смерть от потери крови. Медленной потери.
Белокожий, с черными, зачесанными назад волосами. Интеллигентный и смертельный. Ищущий вечной жизни. Свихнувшийся на вампиризме. Белые зубы голодного хищника – и мерзкая трусость шакала.
Он ужасно кричал, когда горел! Со слезами умолял о пощаде! Забыл, как точно так же умоляли его невинные жертвы. Женщины, которые уже никогда не вернутся домой, к родным. Только в отличие от них он умер быстро. Почти мгновенно. Я не умею убивать долго.
«Умеешь!» – змеей закрался странно знакомый голос. Я потрясла головой. Наверное, от усталости мерещится.
Я узнала их всех, когда он вернулся ко мне огнем. Всех! Их лица, тела. Познала чужую смерть. Кровавую извращенную радость хозяина-убийцы. Все это пронеслось током по венам.
Чувствовала необходимость для убийцы ощутить последнее дыхание, трепыхание невинной жертвы. Насладиться смертельным ужасом в гаснущих глазах. Видеть, как тело, недавно теплое и подвижное, окоченевает в твоих руках.
«Хочу! – вспыхивает фейерверком в мозгу. – Позволь себе расслабиться! Кто они для тебя? Ты – вечна. Ты – власть, сила и закон!»