Нептунова Арфа
Шрифт:
Уже у самых дверей рубки Стентон ощутил второй толчок, слабее первого.
Дирижабль, спускаясь, описывал циркуляцию малого радиуса. Под самым полом рубки проскользнули мачты тунцелова, потом Стентон заметил на поверхности океана — впереди по курсу и румба на три вправо — яркий кружок, раскрашенный черно-оранжевыми секторами: Бутч сбросил сигнальный буй. Это второй толчок. А первый?
— Седьмой трюм, Сид, — не оборачиваясь, сказал Андрейт. — Сработал большой люк.
Стентон уже сидел в своем кресле. Он протянул руку и вдавил клавишу селектора:
— Командир к суперкарго. Кора, что было в седьмом трюме?
Хотя
— Седьмой трюм, — сказала Кора. — Глубоководный аппарат «Дип-Вью — 10000». Отправитель — компания «Корнинг гласс уоркс». Владелец — ПУТЕК. [4] Адресат — океанографическа лаборатория Международной базы Факарао.
4
Pacific Undersea Test and Evaluation Center — Тихоокеанский центр подводных исследований и измерений.
— Спасибо.
— Почему «было», Сид? — спросила Кора, но Стентон ее уже не слушал.
— Кора, через пять минут я буду в седьмом трюме. Прошу вас быть там же. И прихватите сопровождающего фирмы, как его — Кулиджа? — Он отключил селектор. — Подвесимся над буем, Бутч. Джо, свяжись с базой Факарао и с управляющим перевозками. Я пойду посмотрю, как все это выглядит на месте.
Кора ждала его сразу за дверями трюма.
— А Кулидж где? — спросил Стентон. Он прошелся по трюму — люк уже был закрыт, и, казалось, здесь ровным счетом ничего не произошло. Все было как положено. Вот только… Это что такое?
В самолете количество проводов измеряется десятками километров. В дирижабле — сотнями. Но чтобы провода, да еще так небрежно, явно на скорую руку сплетенные, выходили из распределительной коробки и волочились по полу…
— Что это такое?!
— Капитан… — Кора стояла перед ним, и в лице ее было что-то неживое. — Кулидж… там.
У Стентона заныли скулы:
— Где?
Кора молча показала рукой вниз.
Так! Стентон понял, что это конец.
— Зачем?
— Ему нужно было что-то проверить… Он попросил разрешения поработать в аппарате, и я… Я разрешила.
Стентон положил руки ей на плечи.
— Вот что, Кора. Запоминайте. Это приказ. Вы ничего не знали. Это я дал разрешение Кулиджу работать в аппарате во время транспортировки. Поняли? Я. А вы ничего не знали.
Стентон резко повернулся и вышел из трюма. Картина была до отвращени ясной. Этот идиот залез в свой «Дип-Вью», разряжать аккумуляторы ему жалко стало, и он присоединился к бортовой сети. Нашел распределительную коробку, руки бы ему, подлецу, оторвать, подсоединился, запитал внешние вводы аппарата… А когда замкнул цепь, автоматически сработал замок люка. Смотреть надо, куда присоединяешься, болван!
3
Дуракам счастье, подумал Аракелов. Плюхнуться с дирижабля в Тихий океан — и угодить на плоскую вершину гайота… [5] То же самое, что выпрыгнуть из самолета над Ленинградом и угодить в собственную постель… Свались он в километре к северу, югу, востоку или западу, все равно — и не пришлось бы сейчас даже помышлять о спасательных работах. Ведь «Дип-Вью» рассчитан на десять тысяч футов, грубо говоря, — на три километра. А глубина в этом районе вдвое больше… Впрочем, не такое уж счастье: сидеть, потирая синяки, и смотреть, как медленно истощается твой жалкий кислородный ресурс.
5
Гайоты — плосковершинные подводные горы, открыты Хессом во время второй мировой войны.
— Мы к ним ближе всех, — сказал штурман. — Два с половиной, максимум три часа фул-спита. [6] Отозвался еще какой-то японец, у него донный робот-двухтысячник на борту, но ему идти минимум часов семь. Так что рассчитывать на него не приходится.
— Сейчас туда идут две патрульные субмарины из отряда Гайотиды-Вест. Буй с маячком с дирижабля сбросили, но точного места это не дает, только ориентировочный квадрат поиска… Если патрули обнаружат этот самый «Дип-Вью», они сэкономят нам, по крайней мере, час работы, а то и больше, — добавил капитан.
6
fool speed — полный ход.
Зададаев, руководитель группы подводных работ экспедиции, или, по его собственному определению, «оберсубмаринмастер», хлопнул Аракелова по плечу:
— Итак, вводные, Александр Никитич. «Дип-Вью» лежит на грунте ориентировочно на глубине девятисот метров. Кислородный ресурс аппарата — девять часов, энергетический запас — семьдесят два часа, последнее, впрочем, принципиального значения не имеет. Самостоятельно отделить аварийный балласт и всплыть Кулидж не может — аппарат к погружению подготовлен не был, не вынуты контрольные чеки. По данным, сообщенным фирмой-изготовителем, всего контрольных чек девять. Таким образом, ваша задача сводится к следующему: обнаружить глубоководный аппарат, вынуть контрольные чеки и подать сигнал Кулиджу; если он почему-либо не сможет включить систему отделения балласта, осуществить это снаружи. Все.
Аракелов кивнул. Ясно. В принципе — простейшая спасательная операция в горизонте ноль девять — один ноль.
— Тогда пошли, — сказал Зададаев. — Лучше подготовиться заранее, чтобы к подходу была готовность ноль.
— Международники, — ворчал Аракелов, выходя вслед за Зададаевым из рубки. — М-международники, чтоб им… Голубой флажочек с глобусиком… Эмблемочка! Другую бы им эмблемочку!
— Какую? — полюбопытствовал Зададаев.
— Лебедь, рак и щука на лазоревом поле.
Зададаев коротко хохотнул.
— За что вы их так, Александр Никитич?
— Вечно у них ЧП на ЧП… Кто в лес, кто по дрова. А потом люди тонут. Нет, ну какой болван пустит инженера обслуги в аппарат во врем транспортировки? Под суд за это надо! Я ж говорю — лебедь, рак и щука на лазоревом поле…
— А равнодействующая куда?
— Туда, куда я полезу. На дно. К дедушке Нептуну.
— Ладно, — сказал Зададаев. — Не ворчите. Вот выручим парня, тогда лайтесь, сколько влезет.