Нераспустившийся цветок
Шрифт:
— Нет.
— Так почему ты решила, что нет?
— Потому что мы… целовались.
— Ииииии! — визжит Алекс, становится на диван и прыгает, хлопая в ладоши, как цирковая обезьянка.
Наконец, она садится обратно.
— Он видел твою…
— Нет.
— Но ты собираешься позволить ему…
— Нет! Я имею в виду… — Я засовываю свое вязание в сумку. — Я не знаю, он мне нравится, и он смотрит на меня как ребенок, который впервые увидел Диснейленд. Я просто хочу немного насладиться этим пред тем, как увижу взгляд, который неизбежен.
—
— Горячее, — я лучезарно улыбаюсь.
***
Я должна была пойти постучаться к Оливеру вчера, чтобы пережить неловкое столкновение после сеанса петтинга, перед тем, как начать новую рабочую неделю. Сейчас же я в равной степени нервничаю и предвкушаю встречу, спускаясь в метро, где, я знаю, он будет стоять весь такой сексуальный в поношенных джинсах, футболке и рабочих ботинках.
Он такой высокий, что его практически невозможно не заметить, но этим утром я его нигде не вижу. Класс. Он, вероятно, поменял маршрут, чтобы избежать встречи с жалкой соседкой, которая умоляет его подарить ей оргазм, ничего не давая взамен. Зачем нужно было быть такой ненасытной?
Двери открываются, я протискиваюсь в вагон в утренней толпе и берусь за поручень. Я не знаю его номера мобильного телефона, и будет ли он сегодня в питомнике. И чем больше я проигрываю события субботнего вечера у себя в голове, тем сильнее становится чувство незащищенности.
— Я думаю пригласить свою соседку на свидание. Ты посоветуешь цветы или шоколад? — он шепчет мне на ухо, и я замираю. Я прикусываю губы, чтобы подавить улыбку, которая перерастает в заметные эмоции на моем лице.
Происходит необычное явление: мое тело закипает и в то же самое время холодок проходит по шее и позвоночнику от его дыхания возле моего уха.
— Ни то, ни другое, если тебе, конечно, не нравятся пятидесятилетние, — отвечаю я и поворачиваюсь.
Леди, сидящая справа от того места, где я стою, вероятно, лет пятидесяти, усмехается и краснеет, уткнувшись носом в букет красных роз. Парень рядом с ней, одетый в форму охранника, держит коробку шоколада и пожимает плечами, когда я смотрю на него.
У Оливера на лице улыбка чеширского кота, хотя он пытается выглядеть обычно и невинно.
— Привет, — говорит он.
— Привет, — я расплываюсь в улыбке. — Итак, это твоя соседка, каковы, как ты думаешь, шансы, что она ответит «да»?
Он поднимает глаза к потолку и почесывает подбородок.
— Думаю пятьдесят на пятьдесят. Она непредсказуема.
Поезд замедляет ход, подъезжая к его станции. Он наклоняется и проводит губами от уголка моих губ к уху.
— Хорошего дня, — шепчет он, оставляя меня лужицей на полу вагона метро.
***
— Я думала, ты требуешь, чтобы твои ВИП-клиенты не показывались большими
— Ты думаешь на другой стороне улицы засада или что? — смеется она.
— Нет, я думаю, члены правоохранительных органов тоже благоустраивают участки вокруг своих домов, и не думаю, что они надевают свою форму только, чтобы предупредить тебя, чтобы ты припрятала свою травку.
— Ты же понимаешь, дорогая, что несколько моих ВИП-клиентов являются членами правоохранительных органов, не так ли?
— Это не поможет тебе в суде.
Она машет рукой, прогоняя меня.
— Твой «Ловкий самец» скоро будет здесь, иди и проверь его заказ.
И я сразу же забываю о проступках Мэгги. Теплая дрожь поднимается в груди, когда я иду в заднюю часть питомника. Никогда раньше от словосочетания «Ловкий самец» мое сердце не пускалось вскачь. Мне интересно, сказал ли Оливер что-то Ченсу. Моя способность посчитать растения и свериться с заказом куда-то исчезла.
Когда грузовик заезжает на парковку с заднего двора, я пытаюсь работать как обычно: то надену рабочие рукавицы, то сниму; посмотрю то на грузовик, то на заказ; засуну ручку за ухо, затем прицеплю ее к рубашке.
— Официально, понедельник больше не отстой, — Ченс моментально переключается на флирт, как будто у него никогда не бывает другого настроения.
— Привет, Ченс, — я улыбаюсь, пытаясь смотреть на него, а не на другую дверь грузовика.
— О, твой голос сегодня звучит бодрее. Счастливые нотки, которые я различаю, звучат оттого, что ты меня видишь? — он тянется к ручке на моей рубашке, чтобы подписать чек.
Я кошу глазами, всматриваясь в заднее стекло грузовика. Я удивлена, что Оливер до сих пор не вышел.
— Итак… все еще работаете в отеле? — я симулирую равнодушие.
— Да, последний день. Оливер, вероятно, выкопает все лунки, пока я вернусь туда. Он сегодня работает с какой-то дополнительной энергией, хотел бы я сказать то же самое о себе.
Фейерверки взрываются у меня внутри, думая о том, что у Оливера дополнительная энергия из-за меня.
— Не сомневаюсь, что это из-за той горяченькой официантки из отеля, которая постоянно приносит ему холодные напитки. Я предложил остаться и покопать, но он настаивал на том, чтобы я поехал за растениями. Он решил вымазаться в чем-то другом, чем настоящая грязь, — посмеивается Ченс, загружая багажник.
Фейерверки гаснут. Я могла бы легко отделаться от комментария Ченса по поводу официантки, в конце концов, уверена, он думает, что все мужчины похожи на него, но не могу понять, почему Оливер послал Ченса за растениями, зная, что я здесь.
— Ты говоришь так, будто Оливер монах.
— Мог бы быть. Не имею права сказать почему, но могу сказать, что у него не было секса… много лет. Поэтому, естественно, он готов взорваться и эта официантка — определенно та искра, которая ему необходима.