Нераспустившийся цветок
Шрифт:
— Не беспокойся, — она улыбается, крепко удерживая свой напиток, когда поезд трогается.
— Я не о чем таком не думал, — я хихикаю.
— Ты думал, что я собираюсь задолжать тебе еще одну футболку. Я вижу по глазам. Это, должно быть, семейная особенность семьи Конрад, потому что глаза твоего брата не лгут.
— Ну, ты ошибаешься. Вообще-то я задумался о том, что ты ешь, когда не поглощаешь кофеин с сахаром.
— Если ты таким способом пытаешься пригласить меня на ужин, то я остановлю тебя немедленно.
Глядя поверх ее головы, я качаю своей
— Я не приглашаю тебя на ужин или на свидание. Я просто общался.
— Хорошо, потому что я не хожу на свидания.
— Я тоже, — пожимаю плечами.
— Хорошо.
— Хорошо.
— Отлично.
— Отлично, — отвечаю я, когда мы подъезжаем к моей остановке. — Ну, увидимся.
Она кивает.
— Индийская! — я слышу, как она кричит, пока я пробираюсь к дверям. Я оборачиваюсь.
Она пожимает плечами с глупой улыбкой на лице.
— Так как ты поинтересовался... мне нравится индийская кухня.
— Мне тоже, — я отвечаю ей улыбнувшись и выпрыгиваю, как только двери начинают открываться.
Глава 3
Жизнь монахини
Вивьен
Три года назад
— Нам не обязательно это делать, — заверяет меня Кай.
— Я знаю. Но разве ты не хочешь?
— Да, конечно хочу… я просто, знаешь… я не хочу делать тебе больно.
Я снимаю сарафан и жду, когда он сделает следующий шаг. Его глаза исследуют мое тело, и я чувствую это. Желание. Не знала, почувствую ли я его, смогу ли, но Кай хочет меня и, когда он снимает шорты, выставляя напоказ свои трусы со стояком, мои надежды оправдываются.
— Ты уверена, что родители придут домой поздно? — шепчет он, как будто в доме еще кто-то есть.
— Уверена. Кроме того, в следующем месяце мне исполняется девятнадцать. Что они могут мне сделать?
Кай кивает, снимая рубашку. Он является олицетворением высокого, смуглого и красивого молодого человека с оливковой кожей, темными каштановыми волосами, карими глазами и выдающейся мускулатурой, благодаря неустанным тренировкам в бассейне. Не могу поверить, что парень, которого я знаю со времен детского сада, который называл меня скелетом из-за того, что мое тело не могло удержать ни капли жира, когда я начала интенсивно расти, стоит передо мной и готов забрать мою девственность.
Потребовалось двенадцать лет нашей дружбы, чтобы она расцвела в нечто прекрасное. Мы пережили много эмоций и драм. Но после того как он много лет отдавал предпочтение всем девушкам, кроме меня, наконец-то настал и мой черед. Кай хочет быть со мной, не как друг, а как любовник. Я отгоняю ревнивые мысли. Нужно это или нет, но я не хочу вспоминать, что он обратил на меня внимание только после того, как я проявила интерес к кому-то другому. Небольшое соревнование — это хорошо. Ему было необходимо это, чтобы понять, что единственная нужная ему девушка была все время рядом.
Мои ноги дрожат, когда я подхожу ближе. Кладу руки на его обнаженную грудь, а он запускает пальцы в мои волосы.
Кай кладет руки мне на плечи, мягко опуская меня. Снимая трусы, я беру его в рот, как делала много раз раньше. Его голова падает назад, и он тяжело вздыхает. Мы делали это, и, как бы мне не нравилось доставлять ему удовольствие, я хочу большего. Хочу чувствовать его внутри себя. Хочу, чтобы он забрал то, что я хранила только для него.
— Кай? — я выпускаю его изо рта, но продолжаю поглаживать рукой.
— Не останавливайся, детка.
— Кай, я хочу большего. — Я встаю, завожу руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Как только он падает на пол, наблюдаю за глазами Кая. — Дотронься до меня.
Кай никогда не доводил меня до оргазма. Я хочу, чтобы сегодня это изменилось. Может, если не будет никаких препятствий, он воспользуется моментом. Наша близость обычно заканчивается сразу после его освобождения. Может, почувствовав его проникновение, я смогу испытать собственное удовольствие.
— Пожалуйста, Кай, дотронься до меня.
Он неподвижен. Я спускаю трусики, выхожу из них, беру его руку. Как только я поворачиваюсь, чтобы пойти к кровати, слышу, как он затаил дыхание, и хватка на моей руке усиливается. Мне не следует оглядываться, потому что я знаю, что увижу, и это уничтожит меня.
Мое тело предает меня. Повернув голову, вижу это. Жалость.
— Кай?
— Вив… — он качает головой — …мне так жаль. Это больно?
Вырывая свою руку, я вздыхаю.
— Нет, не больно! От чего действительно больно, так это от твоего взгляда. Черт, Кай, ты трогал это раньше!
— Я знаю, просто… это первый раз, когда я… вижу это полностью. Я не думал, что это будет выглядеть так…
— Как так? Так ужасно? Так отвратительно? Так уродливо? Как, Кай? Скажи мне!
У него на глазах наворачиваются слезы.
— Не смей. Не смей плакать!
— Мне жаль, Вив. Может, нам следует подождать…
— Нет. — Я перекидываю волосы через плечо, чтобы он беспрепятственно видел мою спину. — Хорошо рассмотри, потому что это последний раз, когда ты видишь это. Последний раз, когда я мирюсь с трогательной жалостью в твоих глазах.
— Вив, не надо.
Подбираю свое платье и надеваю его.
— Что ты делаешь? — спрашивает он.
— Оставляю себе свою девственность и забираю все, что осталось от гордости как можно дальше от тебя. Черт, я заберу свою девственность с собой в могилу!
— Вивьен!
— Уноси свою жалкую задницу куда-нибудь в другое место. Я не собираюсь принимать участие в твоей вечеринке скорби. Ни сейчас, ни когда-либо! Ни ты, ни я не можем изменить того, что было. Твои непрерывные извинения съедают меня живьем, но этот взгляд… он опустошает меня! Один. Взгляд.