Нераспустившийся цветок

Энн Джуэл Э.

Вивьен

Мне почти двадцать два года, и я имею в виду, что мне только двадцать два. И у меня уже такая ситуация в отношениях, которая кажется взята из кинодрамы или из художественной книги. Серьезно! Я только что выяснила, что мужчина, с которым я представляла свою долгую жизнь, женат и у него был ребенок, который умер. Это дерьмовый эмоциональный багаж для кого угодно, не говоря уже о двадцатидвухлетней девушке, которая до недавнего времени была девственницей и никогда не была в колледже или не летала на самолете.

Мне нужно знать

больше, но я не знаю почему. Нездоровое любопытство? Возможно. Изменит ли это все? Сомнительно. Не знаю, как это могло бы все изменить.

— Что происходило между вами, когда я пришла вчера? — Алекс протягивает мне чашку кофе.

— Он рассказал мне кое-что, — я делаю глоток.

— И…

— И не уверена, должна ли рассказывать тебе об этом.

— Ты не серьезно. Парень только что разбил тебе сердце. Он врал тебе… унизил тебя, но ты чувствуешь себя обязанной хранить какие-то его секреты?

Она права. Каким бы трагическим не было его прошлое, он мог бы… должен был рассказать мне до того, как наши отношения стали такими серьезными. Но я понимаю, что нужно ощущать серьезную связь, чтобы открыться кому-то о чем-то настолько личном, таком душераздирающем, таком меняющем жизнь. Я пережила это. Я понимаю.

Я сжимаю губы и киваю.

— Его секрет намного ужаснее и трагичнее моего, поэтому да, я чувствую себя обязанной сохранить его, уважать его доверие.

— Цветочек, ты удивляешь меня, но не обязательно в хорошем смысле этого слова. Я думаю, тебе потребуется некоторое время после потери девственности, чтобы понять, что от того, что тебя сломали больше, чем один раз, ты становишься более устойчивой. Перед тобой, моя дорогая, множество путей.

— Тебе следовало выбрать философию, как основное направление в учебе, — я смеюсь.

— Я просто забочусь о тебе. Ничего хорошего не может получиться с женатым мужчиной, и он об этом тоже знает. Вот почему он никогда не рассказывал тебе. Ты молода, Цветочек, ты должна повидать мир — много секса с множеством парней.

— Говорит моя моногамная подруга. Что заставляет тебя думать, что я собираюсь превратиться из девственницы в шлюху? Оливер был другим, исключением. Не могу представить себе, что буду с кем-то другим, — я вздыхаю. — Но также не могу представить, что буду с ним. Может, вернусь в «Деревню Девственниц». Там на самом деле не так уж и плохо.

— Врунишка.

Я усмехаюсь и смотрю вниз, когда улыбка меркнет.

— Я люблю его.

— Любила.

— Нет. Я все еще люблю его — всегда буду. Боль не исключает любовь.

— А любовь не исключает боль.

Я киваю и вытираю одинокую слезу.

— Хотела бы, чтобы я встретила его первой.

— До его жены?

— Да.

— Тебе тогда было бы сколько? Пятнадцать? Шестнадцать? Ты говоришь о развращении несовершеннолетних?

— Ты знаешь, что я имею в виду. Я думала, что у меня громадный багаж за спиной, но у Оливера грузовой корабль по сравнению со мной.

— Так плохо?

Я закрываю глаза и отклоняюсь назад.

— Так плохо.

***

Алекс согласилась работать вместо меня, пока я не встану на ноги в прямом смысле этого слова. Я хотела поехать домой на свой день рождения, но теперь пытаюсь выяснить, как физически добраться туда и как я объясню своим родителям все это.

Я ненавижу то, что не могу контролировать

волнение, которое появляется, когда звонит мой телефон с сообщением от Оливера. Он сделал мне больно, и мое сердце хранит эти болезненные воспоминания, но у тела нет памяти.

Оливер: Как ты себя чувствуешь сегодня?

Я: Потрясающе… шучу, а ты?

Оливер: Будто кто-то пытался убить меня в собственном доме.

Я: Ты, вероятно, это заслужил.

Оливер: Заслужил.

Я: Обдумываю завтрашнюю поездку домой. Будет странно, если я поползу на железнодорожную станцию на четвереньках?

Оливер: Не в Бостоне, может в Хартфорде.

Я: Интересно, что мне сказать своим родителям?

Оливер: Может, правду? Обман — это ПЛОХО!

Я: Я поняла

Оливер: Почему бы тебе не взять мою машину?

Я: Не могу. Что, если с ней что-нибудь случится?

Оливер: Она застрахована… как и все в моем доме.

Я: Удар ниже пояса.

Оливер: Прости. Я думаю, что я единственный, кто разбил незаменимую вещь в тот день.

Я: ?

Оливер: Нас.

Я выхожу из раздела сообщений и отбрасываю телефон. Где, черт возьми, я нахожусь? Я люблю его. Я ненавижу его. Хочу, чтобы у меня была хоть капля самоуважения, оставаться злой на него, но он потерял ребенка. У него были определенные эмоциональные проблемы, и он все еще женат. Я разрываю все связи с ним? Можем мы быть друзьями или соседями? И еще один животрепещущий вопрос — почему он разводится со своей женой? Она потеряла ребенка. Я бы тоже, наверное, сошла с ума. В этом нет никакого смысла.

Глава 21

Голые ботинки

Оливер

Ключ. Замок. Дверь.

Я все еще не могу открыть глаза, но проскальзываю в комнату и падаю у стены, притянув колени к груди. Тут же выступает пот. Сердце бьется с бешеной скоростью, тело трусит, воспоминания врезаны глубоко в память. Это не имело смысла тогда, и не имеет его сейчас. Я просто так сильно ее ненавижу.

С каждым тяжелым вдохом я зажмуриваю глаза сильнее, пока не вижу Вивьен. Ее невинная улыбка и такие любящие глаза, что смотрят на меня, будто я являюсь причиной искрящейся в них жизни. Моей жизни, они искрятся моей жизнью, а без них я не уверен, что чувствую себя живым. Мой пульс выравнивается, и я расслабляю веки, приоткрывая глаза, чтобы увидеть размытые белые очертания. Я не могу. Нащупывая ручку двери, я стараюсь выбраться из комнаты. Я не могу дышать. Здесь нет кислорода… нет жизни.