Нерассказанные истории. История Остролистой
Шрифт:
Нет, у нее не было другого выхода, кроме как уйти.
Наверху похолодало. Рыбы в подземной реке стало меньше, поэтому Остролистая время от времени совершала вылазки в лес, проводя целые дни, выслеживая тощую белку или голубя. Листопад никогда не ходил с ней, по его словам, он всего несколько раз бывал наверху, чтобы собрать целебные травы для болевшей Остролистой, но ему там не понравилось. Листопад чувствовал себя наверху чужим.
Сердце Остролистой сжималось от жалости при взгляде на рыжую моду приятеля, с тревогой следившего за ней из темного отверстия
Во время охоты Остролистая все время искала глазами своего лисенка, но его будто след простыл. Лишь один раз ей попались полузанесенные снегом следы, ведущие в сосняк. Остролистая немедленно развернулась в другую сторону и помчалась к входу в туннель, приметой которого служили невысокие кусты, ярко зеленевшие на фоне снега.
Каждый раз, выходя наружу, она невольно ловила себя на том, что жадно вслушивается в звуки, доносящиеся из-за холма. Как-то там поживают ее соплеменники? Достаточно ли у них еды? Сыты ли старейшины? Не пришел ли в лагерь беспощадный Зеленый кашель?
Несколько раз ее лапы сами собой выносили ее на вершину хребта, пока она не оказывалась в паре лисьих хвостов от границы Грозового племени. Но стоило Остролистой только подумать о том, что она может столкнуться с кем-то из бывших соплеменников, как кровь стыла у нее в жилах, и она бросалась наутек, назад, к Листопаду.
Миновала еще четверть луны, тучи ушли, и над лесом просияло морозное синее небо. Холод стоял такой, что Остролистая подолгу дрожала на своей подстилке из перьев, не в силах уснуть. Она вертелась и крутилась, пытаясь поглубже зарыться в перья, но ее изводила тревога за котов, оставшихся на берегу озера. Как-то они там сейчас? Мерзнут? Голодают?
Остролистая села, понимая, что все равно не уснет. Туннели заливал прозрачный серебристый свет, сиявший почти так же ярко, как солнечный.
Вздохнув, Остролистая встала с подстилки и поплелась в речную пещеру. Там было пусто, ослепительный свет луны, падая на притихшую реку, превращал воду в белое сияние. Остролистая запрокинула голову и посмотрела на трещину в своде. Там, высоко-высоко вверху, плыла гладкая круглая луна. Какая холодная ночь для Совета!
Остролистая представила себе котов, зябко жмущихся друг к другу, облачка пара, вырывающиеся из их пастей…
– Скучаешь по своему дому, да?
– тихо спросил Листопад у нее за спиной.
Остролистая вздрогнула. Она не слышала, как он подошел.
– Просто волнуюсь, как они там, все ли в порядке, - пробормотала она, чувствуя угрызения совести.
– Понимаешь, сезон Голых деревьев всегда самое тяжелое для племен время, еды становится мало, коты слабеют и могут стать легкой добычей болезней.
Листопад подошел ближе.
– Так сходи, проведай их.
– Я не могу! Не спрашивай меня, пожалуйста, просто поверь - я не могу! Пусть думают, что я ушла навсегда!
– Тогда проведай их так, чтобы тебя
– Я вижу, как ты терзаешься. Сходи к ним, вот увидишь, тебе сразу станет легче. Нельзя же все время жить в тоске и страхе, глядя на луну.
Остролистая вздохнула. Наверное, Листопад прав. Она прекрасно знала свою старую территорию, ей будет нетрудно сходить туда, не оставляя следов. Возможно, если она своими глазами убедится, что Грозовое племя цело и невредимо, она снова сможет спать по ночам.
Глава VIII
С той самой ночи, когда Остролистая приняла решение тайком посетить свое племя, ей стало казаться, будто в каждой ее лапе поселилось по целому рою голодных пчел. Бывшей Грозовой воительнице стоило огромных усилий уговорить себя подождать еще четверть луны, дабы не пускаться в путь при ярком свете. Но вот долгожданная ночь настала.
В самую темную пору Листопад привел ее в туннель, оказавшийся не шире кроличьей норы. Как оказалось, это и был один из немногих действующих проходов на территорию Грозового племени.
Перед тем, как юркнуть в черный лаз, Остролистая обернулась и хотела еще раз поблагодарить Листопада за доброту, но оказалось, что он уже ушел.
– Обещаю, я обязательно вернусь!
– прошептала она в пустоту.
Сжавшись в комочек, она протиснулась в тесный лаз. Свод туннеля больно царапал ей спину, очень скоро Остролистая почувствовала себя похороненной заживо. Ее сердце больно забилось в ребра, она хрипло и судорожно втягивала в себя воздух, но все равно упрямо ползла вперед, до дрожи напрягая лапы.
Внезапно в нос ей ударил свежий воздух, а в следующее мгновение она едва не оглохла от грохота ветвей на ветру.
Остролистая замерла, полной грудью вдыхая знакомые запахи котов, протоптанных тропок и пограничных меток. Она была дома!
«Нет! Это больше не мой дом!»
Отряхнув шерсть от пыли, Остролистая выбралась из туннеля и юркнула в кусты заиндевевших папоротников. Убедившись, что ночных патрулей поблизости нет, она тенью прошмыгнула на тропинку, бегущую вдоль вершины утеса. Остролистая уверяла себя, будто дрожит от холода, но едкий запах собственного страха в конце концов заставил ее признать правду - она до паники боялась столкнуться со своими бывшими соплеменниками. Когда с ветки шумно вспорхнула сова, Остролистая чуть не завизжала от ужаса. Не помня себя, она нырнула в ежевику и долго сидела там, трясясь всем телом.
Решив не испытывать судьбу, она больше не стала выходить на открытое место и продолжила свой путь через заросли. Добравшись до края обрыва, Остролистая села и, вытянув шею, заглянула в знакомый овраг.
Сгустившийся внизу мрак не позволял разглядеть палатки, но Остролистая сразу почув ствовала, что в лагере что-то не так. Даже свист ветра, гулявшего по лагерю, звучал иначе, и черные очертания внизу тоже казались ей незнакомыми. Что случилось? Грозовой лагерь выглядел так, будто после ее ухода на поляне выросла целая раскидистая роща, но ведь такое невозможно!