Неравная игра

Пирсон Кит А.

— По правде говоря, мне это не очень-то по душе.

— Думаешь, мне по душе?

— Просто… Я уже много лет живу одна, а своего последнего парня все-таки знала чуть дольше суток.

— Тебе решать, пупсик, только помни, что на тебя всего полчаса назад напали в переулке. В следующий раз это может произойти в твоей спальне, и тобой займется кто-нибудь посерьезнее.

Я лихорадочно соображаю, как бы поделикатнее дать задний ход, и в этот момент в сумочке звякает телефон. Радуясь возможности отвлечься от мыслей о

совместном проживании с Клементом, роюсь в сумочке.

Эсэмэска со скрытого номера гласит:

Оставь блокнот на столе и уходи. Это твой последний шанс легко отделаться.

14

Порой людям не нравится, что ты пишешь. Имейлы, письма, сообщения через социальные сети — вне зависимости от носителя, я получала практически все виды угроз, какие только способно породить больное воображение. Такая у меня работа, и я давно уже к этому привыкла.

Но эта угроза звучит иначе. Реальнее.

Медленно поворачиваю голову и осматриваю зал. Захудалый дешевый паб в четверг вечером, и никто из двух десятков посетителей не выглядит инородным телом: жилистые старики с прокуренными пальцами, лысые мужики с пивными животами и топорными татуировками, парочка квохчущих мегер-блондинок — крашеных, естественно. Все до одного погружены в собственный унылый мир.

Пододвигаю телефон Клементу, чтобы он прочитал полученное послание. Пробежав текст, великан следует моему примеру и окидывает взглядом помещение.

— Вот он, пупсик, шанс свалить и позабыть о «Клоуторне».

Мне следовало бы испугаться, однако путь страху преграждает эмоция совсем иного рода.

— Клемент, вы любите парки аттракционов?

Судя по непонимающему взгляду, нет.

— А я люблю. На самых высоких и быстрых американских горках я прямо как рыба в воде.

— К чему это ты?

— Этим сообщением меня хотели запугать, но добились обратного эффекта. Предостережение лишь подтверждает, что я напала на нечто значительное, и это меня заводит.

— Значит, кайфуешь от угроз?

— Да нет же! Я взволнована, потому что именно этого ждала всю свою журналистскую карьеру. Такая возможность выпадает лишь раз в жизни!

— Которая вот-вот может трагически оборваться, если ты не оставишь чертов блокнот на столе.

Вполне возможно, мне действительно следовало бы прислушаться к совету Клемента и бросить это дело. Так же, как и Нилу Армстронгу следовало прислушаться к предупреждениям об опасностях на пути к Луне и остаться дома. Без риска ничего стоящего не достичь, и чем больше награда, тем выше риск.

А я всего лишь получила сообщение с угрозами и вовсе не собираюсь отправиться в космос на огненном столбе выгорающего ракетного топлива.

— Я не могу бросить это, Клемент. Просто не могу.

Он качает головой.

— Надеюсь, диван у тебя удобный.

Недавнее

беспокойство о совместном проживании с едва знакомым мужчиной теперь представляется не столь существенным. Я принимаюсь за расследование, чего бы мне это ни стоило.

— Есть вариант получше дивана. У меня в квартире гостевая спальня, и она в полном вашем распоряжении.

Сомневаюсь, что перспектива спать на бугорчатом диване-кровати служит для Клемента решающим доводом, однако следует покорный вздох. Пускай вид у великана и хмурый, но он определенно в деле.

— Значит, так, — объявляет он приказным тоном. — Ты будешь меня слушаться и делать, что я говорю. Понятно?

— Понятно.

— Прямо сейчас мы встаем и уходим. На улице ни на шаг от меня, пока не поймаем такси. Ясно?

Клемент определенно наслаждается своей ролью телохранителя. При всей трогательности его поведения, весьма сомневаюсь, что оно уместно. Но почему бы ему не подыграть?

— Ясно.

Он поднимается и кивком велит следовать за ним. Я подчиняюсь.

Выйдя из паба, великан внимательно осматривает улицу на предмет потенциальных угроз. Сочтя уровень риска незначительным, он велит держаться рядом, и мы двигаемся в направлении станции подземки «Паддингтон».

В Лондоне больше двадцати кэбов, и поймать один из них несложно. Уже через минуту мы усаживаемся в черный автомобиль.

По дороге большей частью молчим: Клемент таращится в окошко, я же анализирую последствия своего решения. Как говорится, лучше жалеть, что сделал, чем жалеть, что не сделал. И в данный момент я искренне надеюсь, что мне не придется раскаиваться, что я не оставила записную книжку в пабе.

— Как думаете, что теперь он предпримет?

— Смотря по обстоятельствам. Он знает, где ты живешь?

— Вряд ли… Черт!

— Что еще?

— Когда я вчера пришла домой, дверь была приоткрыта. Тогда я решила, что просто забыла ее запереть, но теперь меня терзает отвратительное чувство, что кто-то все-таки рылся в вещах моего отца.

— Ты живешь со своим стариком?

— Господи, нет! Долгая история, но суть я расскажу.

Однако рассказ приходится отложить, поскольку машина уже въезжает на мою улицу. Пока я расплачиваюсь с водителем, Клемент выбирается наружу и осматривается.

— Думаете, он снова подошлет кого-нибудь ко мне в квартиру? — спрашиваю я, присоединившись к нему на тротуаре.

— Кто его знает, но это уже было бы рискованно. Ты вызовешь полицию и привлечешь лишнее внимание.

— Что же тогда ему остается?

— Полагаю, нащупает у тебя слабое место и надавит. Семья-то далеко живет?

— Нет у меня семьи.

— Друзья?

— Да кто где.

— Тогда, пупсик, подождем и посмотрим. А что на ужин?

Как он еще способен думать о еде, выше моего понимания, но было бы хамством его не накормить.