Неразрешимое бремя
Шрифт:
Я подскочила на постели и запустила подушкой в мару. Мальчишка поднял голову и улыбнулся мне. Его темные глаза притягивали и завораживали. Я бессильно отвернулась и упала обратно на постель.
— Хриз, ты как? — Антон зашел в комнату и присел рядом, поставив на прикроватный столик травяной отвар. — Выпей на ночь и попробуй уснуть, ладно?
— В кресле кто-нибудь есть? — обреченно спросила я.
Он мельком взглянул на кресло и покачал головой.
— Никого там нет. Опять? Вот скажи, зачем ты полезла к колдуну? Ты понимаешь, что могла погибнуть?
— Вот только морали мне не надо
— Да если бы я знал, что ты затеяла, да я бы сам… Сам тебе подлил! Скажи… Ты ведь на самом деле не хотела смерти помчика?
Я заглянула в потемневшие глаза Антона, что затаив дыхание ждал ответа, и задумалась. Он всегда болезненно относился к моим выходкам, искренне полагая, что даже воровать — плохо, а уж убивать… Я покачала головой и честно сказала:
— Нет, Антон, я не планировала его убивать. Смерть помчика мне не выгодна, знаешь ли… — и я почти не лгала, потому что действительно собиралась всего лишь натравить демона на этого мерзавца с целью его покалечить. Но в тот момент, в зале суда, я искренне желала ему смерти, не оглядываясь уже ни на какие политические выгоды. — И ты же помнишь, что я думаю про возмездие? Смерть — слишком милосердная кара для большинства мерзавцев.
Люди всегда верят в то, что хотят поверить, и Антон не был исключением. Он облегченно перевел дух и указал на стакан.
— Пей. Не уйду, пока не выпьешь.
Пока я давилась отваром, Антон разглядывал меня с укором, но молчал. Забрав пустой стакан, он помедлил чуть, потом решился:
— Скажи, Пиона права? Ты действительно влюбилась в инквизитора?
— А ты скажи, глупость Пионы заразна? — со злостью пробормотала я, отворачиваясь на другой бок, чтобы не видеть мару. Но босоногий мальчишка никуда не пропал. Он пересел на подоконник и начал раздражающе водить пальцем по стеклу.
— Я просто не понимаю. Если он тебе так нравится, почему ты его достаешь и злишь? Разве не проще… Ты же можешь быть милой, если захочешь, — Антон запутался и замолчал.
— Милой с церковником? Не смеши меня. И прекрати нести чушь.
Антон обиженно засопел и пробурчал, что пришлет ко мне Пиону. Я не успела запретить, потому что он быстро выскользнул за дверь.
Я чувствовала, как поднимается в душе злость и даже была ей рада. Это лучше тупого безразличия, что загоняет в пустоту. Достану красавчика, чего бы мне это не стоило. Как только его лишат сана, он окажется на улице. Интересно, чем будет заниматься? Чем бы не стал, нужно подсуетиться и не дать ему улизнуть из города. Но от сладких картин мести меня отвлекла Пиона.
Она на цыпочках подошла к моей кровати и шепотом спросила:
— Госпожа, вы не спите?
Я видела ее силуэт из-под опущенных ресниц и ощущала, как накатывает раздражение. Она робко присела рядом на кровать, вдруг протянула руку и погладила меня по волосам. Ее ладонь была теплой и пахла хлебом. А жест был таким знакомым, что у меня перехватило дыхание на мгновение, а в следующее черная ярость неудержимой волной стала затапливать сознание. Как она посмела?
— Вам очень больно, да? Вы не расстраивайтесь из-за господина инквизитора, он ведь не может иначе…
— Пошла прочь! — процедила я, стряхивая ее руку. — Не смей ко мне прикасаться!
Девушка кивнула, но не ушла.
— Я вас понимаю… Так тяжело, когда твоя любовь безответна…
Я похолодела. За спиной Пионы возник мальчишка, что глумливо улыбался и игрался ножницами.
— Но такая любовь облагораживает. Вы главное примите свои чувства…
Он смотрел на меня вопросительно, выглядывая из-за пышной юбки Пионы, а ножницы застыли в опасной близости от ее живота. Я закрыла глаза, не в силах смотреть.
— Найдите в себе мужество жить дальше. Слышите? Я буду с вами, я поддержу.
Вдруг вспомнилась дурацкая привычка Кысея прикрывать глаза и шептать молитву. Я начала повторять про себя слова молитвы для изгнания демона. А потом я представила выражение лица своей так называемой безответной любви, когда он будет разглядывать искромсанное тело девушки, и застонала от злости. Эта идиотка опять протянула руку и погладила меня.
— Вы поплачьте. Вам сразу полегчает…
Красавчик побледнеет, и его наверняка стошнит. Потом он загорится праведным гневом на мерзкую убийцу, что зарезала собственную рабыню из прихоти.
— Я вас не брошу. А Мартен… Он милый и добрый, но… Я ему все честно расскажу про себя, как и советовал господин инквизитор…
Я не открывала глаза, гадая, действительно ли со мной все еще говорит Пиона, или болезненный разум подсовывает мне успокаивающую навь вместо ее растерзанного тела. Гневное лицо красавчика возникло из пустоты и сделалось таким реальным, что перехватило дыхание.
— …И если после того, что он узнает, он все еще захочет жениться, то… Но вас я все равно не брошу!
Последняя фраза явно прозвучала как угроза. Я решилась открыть глаза. Пиона, целая и невредимая, сидела рядом, а мальчишки и след простыл. Ножницы валялись на полу.
— Ножницы подними, — просипела я.
— Что? — недоуменно воззрилась на меня девушка. — Какие ножницы?
— На полу, не видишь разве?
— Нет там ничего, — Пиона приложилась губами к моему лбу. — Госпожа, у вас же жар! Боже Единый, я сейчас…
Она испуганно выскочила за дверь. Я сползла с кровати и наклонилась. Мои руки нащупали холодный металл ножниц, я подняла их и положила в ящик комода. Даже если они мой бред, это не значит, что надо их раскидывать, где попало. Взглянула на свое измученное отражение в зеркале и задумалась. Как же мне все это надоело!
Я обшарила подвал, но не нашла, потом сообразила, где она может быть, и отправилась наверх. В комнате инквизитора давно все убрали, но там все еще витал острый лекарственный запах календулы. И чего я церемонилась с красавчиком? Надо было снасильничать, пока он был в моей власти. И пикнуть бы не посмел! Искомое обнаружилось в кресле, я подобрала и отправилась в комнату Мартена.
Приличия ради постучала, но, не дождавшись ответа, толкнула дверь и вошла. Мартен меня не слышал, он увлеченно что-то мастерил за столом. Комната была настолько захламлена разными подделками и всякими инструментами, что я едва не споткнулась. Ничего, Пиона быстро наведет здесь порядок, феноменальная глупость вкупе с таким же выдающимся упрямством — страшное в своей беспроигрышности сочетание.