Неразрешимые противоречия
Шрифт:
– Так, я это… Не получится иначе, – промямлил старик.
– Отчего же это?
– У дочки моей сын родился. Не смогу я утром дойти досюдова. И не чистить нельзя – ругать будуть. А ночь морозная, снегу нет. Ветер только его позёмкой гоняет. Вот я и решил, что Бог мне знак-то даёт.
Человек в плаще прокашлялся, не зная, что сказать, затем снова посмотрел на старика и улыбнулся.
– Внуки – это хорошо. Поздравляю!
Тот в ответ кивнул головой.
– Я тут кое-кого ищу, – перешёл к делу человек в плаще. – Своего кучера. Молодой такой парень. Мне сказали, что он шёл в сторону парка. Не видели здесь кого-нибудь?
Нахмурив брови с видом многовекового старца, тот затерялся в раздумьях, после чего покрутил головой и, вглядываясь в темноту, медлительным тоном произнёс:
– А как же! Видел!
И тут же наступила тишина. Человек в плаще ждал продолжения его речи, но вскоре понял, что зря.
– Так кого вы видели? – не выдержал он.
Старик протёр нос рукавом, отвёл взгляд в сторону и отрешенно забормотал:
– Я-то видел тут кого-то, но землю-то у меня отобрали буржуи треклятые. Теперь должен я, старик, в городе снег чистить за копейки. А внуки сами себя не обмоют.
– Да. Держи вот, – невозмутимо произнёс человек в плаще, сунув ему сто рублей в руку, что стало для бедолаги явным шоком, лишившим дара речи. – Я жду! – поторопил он его.
Старик заулыбался настолько, насколько позволял ему его небольшой кривой рот, засунул деньги в карман, приблизился к своему меценату и затараторил:
– Да, батюшка, видел здеся двоих… Нет! Троих. Двое вместе шли, третий – поодаль.
– И куда третий направился? Тот, что один шёл!
– Ну, куда-куда, вот прямо туда.
Старик вытянул руку в сторону, куда уходила извилистая аллея.
– Там, батюшка родный, трактир в подвале. Если кто в том направлении идёт, так, быть стало, точно в трактир-то и хочет попасть.
Богач в плаще кивнул внезапно вновь согнувшемуся перед ним старику.
– В трактир, значит, – прошипел он, развернувшись в том направлении, куда ему указали. – Ну-ну…
Всматриваясь в тёмную даль, богач снова разгребал снег своими медленными, но тяжелыми шагами, способными под собой прогнуть даже застывшую во льду землю. Этот могучий силуэт казался уверенно плывущим в пространстве призраком, которому не был страшен ни выходящий за разумные пределы мороз, ни столь поздний для прогулки час. Он молчал, но в молчании этом говорилось больше, чем неопытным адвокатом в зале суда. Лицо старика, который смотрел ему вслед, сжимая в кармане сто рублей, чтобы те внезапно не испарились, было покрыто инеем, под которым горела красная от мороза кожа. Лик же богача, кроме застывших ресниц, не был осквернён ни погодой, ни эмоцией. Казалось, он был отделён от этого мира, наблюдая за ним сквозь стекло аквариума, где по ту сторону от него происходила занимательная, но ограниченная прозрачной стеной суета.
Ночь уже полностью поглотила своей вездесущей тушей потерявшийся во тьме парк, когда богач в плаще и белых перчатках, проходя мимо нежившихся в снегу редких скамеек, вдруг заметил, что есть в этой однородной пустоте нечто уже до боли знакомое, но надёжно спрятанное в глубине воспоминаний. Казалось, будто в этой ночи скрывалось то, что уже давно стало лишь частью потерянного в истории прошлого, но так и не встретило в те далёкие времена свой неизбежный финал. Это ощущалось в трагическом сотрясании мира, улавливалось в царившем между плывущими во мраке деревьями напряжении, слышалось в застывшей от терпеливого ожидания тишине. Богач уже успел забыться, но едва ощутимая для непробиваемого сердца тревога вернула его в сознание, вверив идущее само по себе тело обратно ему в распоряжение, и вынудила того, замедлив шаг, вслушаться в окружавшую его тишину, из недр которой тут же донёсся хруст осторожных шагов. Однако не успел он выдать возникшее опасение, как проницательный взгляд богача заметил пробирающийся по сугробам между деревьев силуэт одного из своих охранников, преданно следовавших за ним.
До конца аллеи оставалось пройти несколько метров, и сквозь мрак стали проступать робкие очертания домов, стоявших по ту сторону улицы, которые укрывали под собой толпу пьяниц, вечных гостей подземного трактира. Но вдруг богач в плаще, неспешно рассекающий темноту, замер, заметив сидящего на скамейке молодого человека, знакомым взглядом рассматривающего выросший напротив него силуэт. И стрелки часов, спрятанных в ящике стола, вдруг остановились.
– Виктор Потапов? – хладнокровно прогромыхал голос монументального человека.
– Это я, – кивнул в ответ тот, после чего опустил голову и поспешил пододвинуться, освобождая место для своего собеседника. – Хорошо, что вы пришли! Времени почти не осталось. Вы должны узнать, что происходит прямо сейчас. И вы должны быть к этому готовы.
Он прижался к краю скамейки, но, неподвижно разглядывая молодого человека, чьи тонкие черты лица были едва скованы морозом, но не стали от этого менее выразительными, богач даже не сдвинулся с места, оставив без ответа его приглашение.
– Значит, – проговорил он, – вы каким-то образом узнали, что на меня готовят покушение. Откуда…
– Прошу! – перебил его молодой человек. – Сейчас нет времени на это! Однажды вы спасли меня, а теперь позвольте вам отплатить тем же.
Умоляющий взгляд впился в сознание богача в плаще, из-за чего тот, вновь достав из коридоров памяти воспоминание о той ночи, незаметно, но глубоко вздохнул, сжав в сомнении губы.
– Хорошо, – напряжённо кивнул он и хотел было сесть на скамейку рядом с Виктором, как вдруг…
– Прошу прощения, – раздался голос прямо у него под ухом.
Он обернулся и увидел молодого человека лет двадцати пяти в старой потрёпанной шинели, стоявшего в паре шагов от него и с улыбкой изучающего взглядом массивного незнакомца. Раздражённый таким внезапным вторжением в разговор, ради которого он был вынужден прийти на эту тайную встречу, богач до пресного неприязненно оскалился, но, встретив на себе по-детски наивный взгляд этого бродяги, внезапно переменился в лице. Под слоем инея и съехавшей набок шапкой он смог разглядеть знакомые черты, настолько же впечатавшиеся в его память, как и облик растерянно опустившего голову Виктора. Потрясённый такой встречей человек в плаще натянуто приоткрыл рот, не зная, что ответить. Он пытался понять, не показалось ли это ему, но внутри зарождалась полная уверенность, что перед ним стоит именно тот, о ком он подумал. Растягивая через весь свой запачканный лик дружелюбную улыбку и семеня на месте от прогрызающего ноги холода снизу вверх на богача смотрел ещё один из тех спасённых им мальчуганов, который уже успел повзрослеть, как и его собратья по давно минувшей беде.
– Зачем же вы так делаете? Люди убирались, готовили всё к празднику, а вы пачкаете! – пролепетал он.
– Что?! – недоумевающе протянул богач. – К какому празднику?
– Извините, я не хотел быть назойливым, – резко изменился в лице тот, – но заметил, что вы проходили, а за вами оставался кровавый след. И я не смог остаться в стороне.
Богач молча смотрел на странного молодого человека, затем перевёл взгляд на свои следы в снегу, оставленные пару минут назад. Они были белоснежны и чисты. Продавленный его ногами снег не был осквернён ни кровью, ни чем-либо другим, что могло бы быть похожим на неё.