Неразрезанные страницы
Шрифт:
– Вы так пишете, что это… балдежно пишете, как говорится! Мне в Париже сказали, вы теперь во Франции живете, а в Москве проездом, да?..
Водитель с его саквояжем, приостановившийся в некотором отдалении, на всякий случай подошел поближе.
– Здравствуйте, – сказал Алекс, решив, что самое время поздороваться.
– Здравствуйте! – весело откликнулась девушка. – Как я рада, что вас встретила! Вы мне так нужны!
– Я?! – поразился Алекс.
– Ну конечно! Это просто судьба! Вы верите в судьбу?
В судьбу Александр Шан-Гирей, писавший свои романы под
– Я думала о вас! Представляете? Я как прочитала последнюю книгу, так сразу и поняла, что вы именно тот человек, который мне нужен! Вы, и никто другой! Вот же, вот!.. – И она жестом фокусника, достающего кролика из шляпы, извлекла из сумочки потрепанную книженцию. – Я ее почти до дыр зачитала!
До сих пор вид собственной книжки в руках у совершенно чужих людей приводил его в трепет. Вот же книга, самая настоящая, и его фамилия на обложке!.. И выглядит так солидно и по-настоящему: Алекс Лорер, «Очень странная история», и картинка красивая, и переплет удачный.
Он на секунду закрыл глаза.
…Всего этого могло не быть. То есть вообще не быть! Его самого могло не быть – в конце концов, писателя Лорера долгое время не было на свете, хотя в природе он существовал.
Существовал кое-как – ел, пил, спал, болел, искал работу и даже иногда находил ее!..
Много лет назад он написал книгу, и каким-то непонятным и волшебным образом она сразу стала бестселлером, попала в рейтинги «Таймс», была замечена иностранными критиками и разошлась миллионными тиражами. С этой книги и начался писатель Лорер, и ею, по всей видимости, и закончился бы!.. Литературный агент обвинил его в том, что книгу он украл, быстренько сочинил историю, у кого и каким образом украл, гонорарные миллионы присвоил, а в суде выставил Алекса жуликом и идиотом. Защищаться Алекс не умел и не хотел, и тут бы все и кончилось, если бы…
…Если бы не Маня Поливанова, как будто растолкавшая его после долгой и мучительной спячки!..
Он проснулся, огляделся вокруг, и выяснилось, что жизнь продолжается, что ненависть и страх можно победить, что слова еще не кончились, и их можно писать, ставить друг за другом, и ему хочется это делать!
И слава грянула во второй раз, и противник оказался повержен, и он во всем разобрался и, кажется, даже вернулся к себе.
Впрочем, нет, он вернулся не к себе, а к Мане.
Маня была везде и во всем, что его окружало, и ему еще только предстоит стать собой – то есть освободиться теперь от Мани!
Так он решил.
– У нас все прочитали, и все говорят, что вы лучший писатель из всех современных! Ну как хорошо, что я вас встретила!
– Вы хотите… автограф?
– И автограф тоже! – Девушка сунула ему книжку и вдруг засмеялась. – А вы меня не узнаете, да?..
– Да. То есть нет, не узнаю.
Она засмеялась еще звонче.
В это время у него за плечом характерно чавкнул фотоаппарат. Алекс оглянулся – вспышка полыхнула ему в лицо – и зажмурился.
– Фиечка, улыбочку!
– Вот ч-ч-ерт! – Лицо у девушки вдруг стянулось
Алекс ничего не понимал.
Водитель как-то ловко и незаметно влез между ним и человеком с фотоаппаратом.
– Поедемте, Александр Павлович?
– Фия, можно автограф? Распишитесь мне вот здесь! А я всем ребятам покажу!
Рядом щелкнул еще один аппарат, кажется в телефоне, и люди стали притормаживать, коситься и – Алекс видел краем глаза! – полезли за мобильниками.
– Фия, а мне? Мне тоже автограф!
У девушки со странным именем было такое лицо, как будто в безмятежном и теплом море она с разгону вплыла в стаю медуз.
– Я не даю автографов! И не надо меня снимать! Уберите камеру! Кому говорю, ну!..
Вокруг них уже собралась небольшая толпишка, и так как девушка почти кричала, народ все прибывал. Теперь телефоны щелкали со всех сторон.
– Сволочи, какие сволочи!..
Александр Шан-Гирей – писатель Алекс Лорер – искренне считал себя растяпой и разиней, но совершенно точно был человеком наблюдательным!.. И голову мог дать на отсечение, что, если бы девушка не кричала, не металась и не закрывалась руками, сумочкой, книгой и полой коротенькой белой шубейки, ничего бы не было!..
То есть совсем ничего!
– Александр Павлович?..
– Фия, а вы на коньках в следующий раз опять покатитесь? С Федорчуком или с Бурановым?!
– А правда, что вместо вас дублерша снимается?
– Фия, а мне автограф!
– Паш, глянь, это Маша Распутина, да? Или как ее, я забыла!.. Ой, а вы на себя совсем не похожи в телевизоре!..
– Фия, а вы Максима Галкина знаете?
– Фия, распишитесь мне на животе, слабо?!
Девушка все билась, как птица, пойманная в силки, люди тыкали в нее телефонами, бумажками, открытками, фломастерами и газетами, а водитель все теснил и теснил Алекса из толпы, и тогда Фия за него схватилась.
Алекс чуть не упал.
– Бежим! – выпалила она. Глаза у нее были круглые и горели. – Скорей! Надо же, какие сволочи! Теперь не отстанут!..
И они побежали.
Впрочем, бежать было недалече – до неторопливо крутящихся дверей и на улицу, под отвесный, колышущийся мартовский снег. Водитель с саквояжем поспешал за ними. Люди оглядывались встревоженно, не понимая, почему они так мчатся.
Теперь никому не приходит в голову, что в аэропорту люди бегут, потому что опаздывают!.. Если бегут, значит, опять… беда.
Нужно спасаться.
На улице Алекс мгновенно пришел в себя. Девушка со странным именем тряслась мелкой дрожью, вцепившись обеими руками в его локоть.
– У-уф! – выдохнул водитель и покрутил головой. – Вон машина, Александр Павлович. Пойдемте?..
– Подвезите меня, – стуча зубами, попросила девушка. – Вы же видите, что творится! Нет, ну какие сволочи!..
Водитель распахнул заднюю дверь длинной представительской машины – Анна Иосифовна любила все «настоящее» и терпеть не могла «подделок», вот за «настоящими» писателями и ухаживала по-настоящему!