Неразрезанные страницы
Шрифт:
Он кое-как приткнулся на узкий диванчик, забился в самый угол. На диванчике лежали свернутый плед и стопка каких-то журналов. Еще сидел недовольный кот неопределенного цвета, про которого хозяйка сказала, что его зовут почему-то Конфуций.
– Тетя Оля, – разглагольствовал Дэн, ловко орудуя ножом, луковичная шелуха летела на предусмотрительно подстеленную газетку, – лучший в мире специалист по трогательному! Вот так трогательно пишет, что за душу берет! Как возьмет, так потом и не отпускает! И думаешь – ну почему, почему я не великий
– Денис, прекрати немедленно.
– Она для всего глянца пишет! – продолжал племянник как ни в чем не бывало. – Всех знает по именам, отчествам и даже по фамилиям бабушек и дедушек. И так она всех любит, что, если кто плохо себя ведет или Раскольникова не так, как надо, играет, всегда плачет! Вот есть такая знаменитая артистка Мирина Нескорова. Уж как тетя ее любила, а потом оказалось, что она ребеночка в детский дом сдала, а всем лапшу на уши вешала, что бывший муж сдал, вовсе не она. В общем, детектив!..
– Ты мне надоел.
– А теперь чего? Резать или на самом деле в блендер?! Во-о-от, а если ей материал заказывают за бешеные деньги, она ни за что писать не станет, пока сама не убедится, что объект достойный! И только тогда пишет! А если ей кажется, что недостойный, тогда она ничего не пишет ни за какие бешеные деньги! Если б мне такие платили, я бы со всей беспринципностью про всех подряд шпарил, а тетя ни за что!
– Вы извините его, – попросила покрасневшая тетя Алекса Шан-Гирея. – Он болтает пустяки. Но вот если бы вы согласились дать мне интервью, я бы с великой радостью…
– Он согласится! Ты согласишься, Алекс?
– Если только вы не станете спрашивать у меня, как я начал писать и где беру сюжеты, – скучным голосом сказал великий писатель.
Митрофанова на него покосилась.
Интересно, чего это он такой мрачный? Или она сильно его задела, когда рассказывала про Маню и ее нелегкую жизнь?..
Через пятнадцать минут журналист Столетов, писатель Лорер и заместитель генерального директора издательства, прилежно работая ложками, хлебали огненные щи, а на сковородке стреляло и брызгало масло, жарились котлеты, и пахло упоительно.
Тетя Оля переводила взгляд с одного на другого, а потом вдруг улыбнулась и отвернулась.
…Такое счастье, когда всех много и все едят.
…Такая тоска, когда никого нет, и кастрюли щей хватает на неделю, и никто не требует с порога котлет, чаю и поговорить!..
Она мимолетно погладила племянника по голове, он подставился поудобнее, чтобы она еще погладила, но тетя не стала – стеснялась чужих, особенно этого, знаменитого, бледного, с волосами до плеч, девчоночьими ресницами и пиратской щетиной, очень напряженного, как будто постоянно думающего о чем-то неприятном и болезненном.
– Пупсик, ты знаешь такого Затыкина? – Дэн хлебушком протер тарелку, отправил кусок в рот и облизал ложку. Хорошо, что впереди еще котлеты!..
– Ну, конечно, – удивилась тетя Оля. – Только не Затыкина, а Александра Романова, конечно. Прекрасный исполнитель! Просто прекрасный, ну, по меркам современной эстрады, разумеется! И голос отличный, и вообще человек очень порядочный.
– Вы о нем писали? – быстро спросил Алекс.
– Несколько раз.
– Я могу посмотреть материалы?
Тетя моргнула и переступила ногами в валенках. Они все сидели за столом, а она стояла у плиты, караулила котлеты.
– Я могу показать, но, боюсь, вам это будет не интересно… Александр Павлович.
– Кысочка, называй его Алекс. Он этот цирлих-манирлих не любит. Он демократ! Как Герцен! Герцен же был демократ?..
– Демократ. А писатель не очень хороший.
– Ну, наш-то хороший, не то что этот самый Герцен! Ты же сама только что сказала, кысочка моя! Для него никаких материалов не жалко! Вот для Герцена жалко, а для Лорера ты не скупись!
– Господи, какое трепло. – И тетя Оля, не удержавшись, опять погладила племянника по голове. – И когда ты успел вырасти?.. Ты же только что был маленький и собирал космическую станцию из конструктора.
Тут она спохватилась, опять покраснела совершенно по-девичьи, по-молодому, и неуверенно улыбнулась Алексу:
– Вам же, наверное, для работы нужно, а у меня просто… житейские наблюдения и некоторое факты биографии.
– Это как раз то, что требуется.
Тетя ловко разложила по тарелкам котлеты и подала на стол.
– Еще есть компот, – сказала она, подумав. – Кто хочет компоту?
Ей казалось почему-то, что они дети, просто голодные дети, и таким удовольствием было кормить их на кухне, на которой теперь было не протолкнуться! Даже чашки с полки не достать!
– Катя, вы не поможете? С правой стороны дверца, откройте и вытащите кружечки, пожалуйста.
Митрофанова с трудом оторвалась от котлеты – на завтрак была выпита всего лишь бутылка минеральной воды! – и достала «кружечки».
– Мне нужна вся информация об Александре Романове, которой вы располагаете. – Алекс отхлебнул компоту и покосился на Конфуция, который недовольно дергал хвостом и презрительно поводил ушами. Ему казалось, что кот поводит и дергает именно на его счет. – Вы не знаете, он был как-то связан с Сергеем Балашовым?
– Господи, такая страшная история. – Тетя Оля налила и себе компоту и деликатно глотнула. – Я за Сережей слежу, можно сказать, со времен его телевизионного детства, еще когда он был простым корреспондентом в программе «Утро». Он ведь пришел на Первый канал сразу после университета самым рядовым сотрудником, и такую сделал карьеру!.. Очень хороший журналист.
– Он был не журналистом, – поправил Дэн. – Он был ведущим, а это две большие разницы!
Он вытянул шею, посмотрел, не осталось ли еще чего-нибудь на сковородке, и тетя Оля, перехватив его взгляд, сказала, что есть булки с изюмом.