Нерешенный кроссворд
Шрифт:
Они могут обойти всех аптекарей и обнаружить, что человек с его внешностью покупал много сахарина… Затем они могут выкопать Мод. Рана на ее голове к этому времени, вероятно, уже исчезла. Они исследуют содержимое ее желудка и найдут там «Стань стройной», не меньше тонны. Но никакого молланоида. Мод не принимала лекарства с начала марта.
Глаз замигал так, что Стэнли почти ослеп и не смог разглядеть слов, которые вписал печатными буквами в белые квадратики.
Часть третья ПО ВЕРТИКАЛИ
19
Был разгар лета, прекрасного жаркого лета. Один теплый день следовал за другим, и эта монотонность отразилась и на жизни Мэннингов.
Ничего не изменилось к лучшему или, как утешал себя Стэнли, к худшему. Полиция не проявляла к нему больше никакого интереса, а второй раз на прием к доктору Моксли он не пошел, хотя глаз дергаться не перестал. Стэнли не мог не волноваться из-за денег.
Вера и мистер Финбоу обменивались письмами, но в том, что писал поверенный, не было и намека на возможность скорой продажи акций, вложенных в табак и олово. Вера мягко, но решительно отказалась продавать акции и пренебречь советом Финбоу или попросить его еще об одном авансе, даже после того, как Стэнли продемонстрировал ей повторный счет, пришедший от работяг Пилбима с нацарапанной на нем надписью: «Пожалуйста, незамедлительно урегулируйте просроченный платеж». Пилбим превратил жизнь Стэнли в сплошную муку, все время его пилил, требуя капитал для магазина.
На их доме давным-давно висела табличка: «Продается». Ни один человек не пришел осмотреть жилище на Ланчестер-роуд. Агент объяснил Вере, что дому не хватает определенных удобств, которые в нынешние времена считаются обязательными.
— Мы могли бы построить гараж, — предложила Вера. — Только пришлось бы пожертвовать твоим вересковым садиком.
— Ну и пусть, — сказал Стэнли.
Гараж навсегда спрячет Мод. С другой стороны, сколько земли захотят выкопать строители, чтобы заложить фундамент?
— Тогда я займусь этим и продолжу ремонт. Мы обязательно найдем покупателя. Агент утверждает, что вскоре ожидается бум на продажу недвижимости.
— «Сенсация, которая бывает не только газетная, но и биржевая».
— Что ты сказал, дорогой?
— Слово для моего кроссворда. «БУМ». «Сенсация, которая бывает…» А ладно, ничего.
— Ты в последние дни ни о чем другом не думаешь, кроме кроссвордов, — сказала Вера.
Это была правда Придумывание и составление головоломок превратилось для него в навязчивую идею. Он даже тайком занимался ими в магазине в отсутствие Пилбима, так что, когда его партнер возвращался, голова Стэнли была полна словами, омонимами и анаграммами, а когда Пилбим принимался заново выдвигать свои требования, что происходило каждый день, Стэнли слушал рассеянно, вполуха
«Помнишь ту старую калошу, которой мы всучили георгианский столик?» — обычно затевал разговор Пилбим. — «Она хочет всю квартиру обставить мебелью этого периода. Если бы я стал работать день и ночь, а ты как раз бы подоспел со своим капиталом, мы могли бы заработать пять сотен на одной этой сделке». Или: «Мы связаны по рукам и ногам, Стэн. Я чуть не плачу, думая, какие от нас уплывают возможности». А заканчивал он всегда одинаково: «Нам нужны эти деньги, Стэн. Только не заводи опять старую песенку: «Уже совсем скоро».
Стэнли слишком боялся Пилбима, чтобы позволить себе нечто большее, чем успокаивающие обещания. Свой гнев он приберегал для Веры.
— Послушай, мне нужны эти деньги для дела. Это наши деньги, а мы почему-то не можем их получить. Мы такие же бедные, как тогда, когда твоя чертова старуха была жива. Без денег все дело может лопнуть. Неужели у тебя не хватает извилин, чтобы это понять?
Вера всякий раз вздрагивала, отшатываясь и пугаясь его дикого жадного взгляда Лицо мужа сильно дергалось, когда он злился. Но больше всего ее ужасало, когда вместо простого ответа Стэнли произносил какую-то бессмысленную загадку.
В конце июля Вера начала ремонт комнатушки для гостей на втором этаже и, вынося оттуда вещи, наткнулась на коллекцию лекарств Мод, которую перенесла, когда красила материнскую спальню. Ей показалось расточительным выбросить все лекарства, особенно, если учесть, что одна пластиковая упаковка вообще не была распечатана, а другая опустошена только наполовину. Не будет большого вреда, если она, когда отправится по магазинам, спросит аптекаря, не возьмет ли он их обратно.
Выходя из дома, Вера столкнулась во дворе со строителями, вносившими мешки с цементом и бетономешалку.
— Не стоит из-за нас задерживаться, леди, — сказал их старший. — Все равно мы не начнем ваш гараж до будущей недели. Кирпичный завод бастует. Но вы не станете возражать, если мы оставим здесь наше оборудование?
Вера не стала возражать. Она прямиком отправилась к аптекарю и спросила, можно ли вернуть неначатые упаковки с таблетками. Аптекарь улыбнулся:
— Простите, мадам, мы этого не делаем. Мы советуем нашим клиентам все неиспользованные лекарства выбрасывать, на всякий случай, вы понимаете. — Он отвинтил крышку и взглянул на содержимое пузырька.
— Это молланоид, насколько я знаю.
Фармацевты, подобно докторам, предпочитают считать, что существуют вопросы, в которых могут разобраться только избранные, а остальные люди абсолютно в них не сведущи. Этот аптекарь не был исключением. От слов Веры он нахмурился.
Затем вытряхнул одну таблетку, посмотрел на нее повнимательней и спросил:
— А почему вы думаете, что эти таблетки — молланоид?
Вера ответила довольно заносчиво:
— Вы сами их готовили по рецепту врача и написали на этикетке: «Молланоид». Моя мама всегда принимала это лекарство от давления.
— Безусловно, я приготовил лекарство по рецепту и подписал этикетку, но в пузырек я насыпал другие таблетки, не эти. Молланоид — это средство, которое мы называем антикоагулянтом, другими словами, оно предотвращает образование тромбов в кровеносных сосудах. Говорю вам, это не молланоид.
— Тогда что же это?
Фармацевт понюхал таблетку, которую держал на ладони, потом положил ее на язык.
— Какое-то соединение сахарина, скорее всего.
— Сахарина?