Нерешительный поклонник
Шрифт:
— Хочешь сказать, что он преступник? — вскинулась Фелисити.
— Если тебе дорога жизнь, никогда не повторяй Роджеру или его отцу того, что я только что поведал. Они могут заткнуть тебе рот тем же способом.
— Отец, почему ты не говорил мне этого раньше?
— Откуда мне было знать, что ты выскочишь за этого негодяя! — парировал Джарвис. — А я-то обрадовался, что ты привлекла внимание лорда Харкорта!
Фелисити безразлично пожала плечами, спеша разубедить отца, тем более что сама сочинила всю историю от начала и до конца.
— Я ошиблась.
— И где Роджер теперь собирается
— В доме Эдмунда, разумеется.
— А если тот решит убить тебя таким же манером, как покончил с обеими женами? Фелисити зябко вздрогнула.
— Значит, мне придется сделать все, чтобы этого не случилось.
— Лучше начинай откладывать деньги, девушка. И не забудь найти для них подходящий тайник! Не хотелось бы в моем почтенном возрасте содержать отродье Роджера.
Фелисити презрительно вскинула подбородок и осмелилась высказать отцу все, что думала:
— Похоже, после того как мама и дед уличили тебя в том, что ты тайком увольнял рабочих и прикарманивал их жалованье, всю семью содержат именно они. Фабрика процветает с тех пор, как они снова наняли тех, кого ты прогнал.
— Откуда ты знаешь?
— Однажды я спустилась за книжкой, которую оставила в гостиной, и подслушала, как ты споришь с мамой. Думаю, именно поэтому ты теперь спишь внизу.
— Твоя мать воображает, что умнее меня… Но Фелисити не дала ему договорить.
— А по-моему, она умоляла тебя одуматься и вернуть деньги деду. Ты отказался.
— Он стар и богат! — парировал Джарвис. — Не мешало бы ему поделиться деньгами с собственными отпрысками.
— Не ты его отпрыск, а мама, и она старается вернуть деду каждый фартинг и двух-пенсовик после того, как расплатится с Люси и другими слугами. Судя по тому, что я слышала, ты безбожно обкрадывал деда, вот тебе и отплатили! Если попробуешь еще раз перехитрить деда и мать, скоро окажешься в той же лондонской конторе, где служил двадцать лет! Я наслушалась немало историй о друзьях и врагах деда. Поверь, он по достоинству отплатит тем, кто, по его мнению, этого заслуживает.
— Ба, он просто выжил из ума от старости!
— Вот тут ты ошибаешься! Я тоже так думала раньше, но убедилась, что в жизни не встречала более здравомыслящего человека! Послушай моего совета, иначе горько пожалеешь, потому что ты далеко не так хитер, как воображаешь. И в подметки не годишься этой парочке.
— Ты смеешь учить меня, девочка?
— Лучше доброжелательные наставления, чем суровое наказание, папа, не согласен? — грустно улыбнулась Фелисити и, не дожидаясь ответа, ушла. Что же, теперь отец все знает, и нет нужды притворяться. Но ведь и она понимала, что отец будет ждать, после того как Роджер всячески мешал ей уйти пораньше. Похоже, ее муж — человек жестокий, находит удовольствие в том, чтобы заставлять женщин делать совершенно неприличные, неестественные вещи, и даже после грубого насилия над ней отказался отпустить ее, пока она не подчинится его требованиям. Пришлось уступить. И вот теперь она — вечная жертва чудовища, надевшего маску красивого мужчины.
Фелисити на цыпочках приблизилась к кровати, на которой лежал Эдмунд Элстон. Только теперь, спустя пять недель после свадьбы, она
— Папа, вы не спите? — вежливо спросила она, не зная, чего ожидать. Если предсказания отца верны, она, вероятно, подвергает свою жизнь опасности. И все же нельзя отрицать, что выглядит Эдмунд ужасно.
Веки больного чуть приподнялись, давая понять, что ее слышат. Но понимают ли? Трудно сказать.
— Хотите что-нибудь? Сидра или немного чая?
— Во…ды… — слабо донеслось до нее.
Фелисити налила в стакан немного воды из оставленного сиделкой графина и, обняв свекра за плечи, поднесла к губам. В нос ударила вонь гниющих зубов, и женщину едва не стошнило. Но Фелисити не дрогнула. Совсем недавно она обнаружила, что унаследовала материнскую стойкость, и поняла необходимость заботиться о будущем, не только своем, но и детей. Она уже считала ребенка исключительно своим, несмотря на то что у него был отец. По правде сказать, Роджер временами вел себя так грубо, что она была почти уверена в его намерении заставить ее выкинуть. Но если это случится… что же, недаром, она пообещала себе просить убежища у родных.
Состояние Эдмунда было куда серьезнее, чем у деда. И все же она должна убедиться собственными глазами, пока время еще есть.
Эдмунд жадно глотнул воды и снова упал на подушки.
— Кто ты? Я тебя никогда раньше не видел.
— Я Фелисити, ваша невестка. Буду ухаживать за вами, папа.
Пепельно-серые губы дернулись в слабой улыбке.
— Ты… не Map…та Грим…болд.
— Нет, папа. Я даже не знаю, кто она.
— Не…важно. Тебе… она не… понравилась бы.
— Это на ней должен был жениться Роджер?
— Пусть… сам… расскажет… девочка. Только… ты… куда… красивее.
— Как вы себя чувствуете? Вам ничего не нужно? Поесть? Или немного портвейна…
— Не… идет… в горло… Слишком… много… выпил… спиртного… и оно… обожгло… мои… внутренности. Может… чуточку… овсянки… успокоить… жжение… в животе… невыносимо… скорей бы уж… смерть…
Старательно избегая прикосновения к его коже, Фелисити взяла руку больного в том месте, где она была прикрыта рукавом сорочки.
— Сейчас попрошу кухарку приготовить вам овсянку и пудинг. Хотите что-нибудь еще?
— Где… Роджер?
— Просматривает бухгалтерские книги. Похоже, там что-то не сходится. Он утверждает, что расходы превышают доходы, хотя не может понять почему.
Эдмунд попытался приподняться на локте, но снова упал.
— Роджеру… лучше… заняться… сукновальней… и оставить… книги… мне, девочка.
— Но, папа, вы слишком больны, чтобы знать, какой сегодня день, где вам заниматься счетными книгами!
— Передай… чтобы все оставил… пока я не встану… на ноги.
Фелисити с улыбкой наклонилась над свекром и погладила по руке.