НЕРХАШ

Кондаурова Елена

Нави, не зная, как утешить страдающего гайра, подползла поближе и обняла его. У Вайгара еще хватило сил удивиться, что на ощупь она такая же плотная, как человек, а через секунду он куда-то провалился, исчез, запутался пальцами в ее серых призрачных волосах, цвета могильного пепла, и заблудился в глазах между двух зрачков, все ярче горящих нестерпимо белым светом.

Он проснулся нескоро. Он не знал, утро сейчас или вечер, да это его и не волновало. Кван по-прежнему сидел у стены, что-то негромко бормоча себе под нос, а Нави куда-то ушла. Вайгар был благодарен ей за это, потому что вряд ли бы смог сейчас посмотреть ей в глаза. Он встал, если это можно было так назвать, и осмотрелся

в поисках выхода. Выход обнаружился недалеко, выдавая себя тем, что неохотно пропускал рассеянный голубоватый свет раннего утра. Вайгар в последний раз оглядел место своего нового рождения, сосредоточился и послал приютившему его дереву яркую вспышку любви и признательности. Как бы там ни было, а следовало отблагодарить старика за заботу. Он не ожидал ответа, но, тем не менее, ответ пришел. По свисающим корням пробежали белые искорки и, как бабочки, запорхали по ауре Вайгара. Отец его благословлял!
– С безмерным удивлением понял Вайгар. Он низко поклонился своему новому родителю и, согнувшись в три погибели, вышел на свет божий. Огляделся вокруг, щурясь от неяркого утреннего света, и поднял глаза на дерево, подарившее ему жизнь. Да-а, папа ему попался что надо! Огромный, просто необъятный ствол венчала вольно раскинувшаяся крона, корявые ветки которой совсем недавно покрылись юной листвой. Вайгар стоял, не в силах отвести взгляд от этого великолепия. Как сугубо городской житель, он и не представлял себе, что в природе вообще могут существовать такие гиганты, как его отец.

– Что, впечатляет?
– Проскрипел откуда-то снизу выползший следом за Вайгаром Кван.
– Ему почти три тысячи лет, он из тех, первых, которые посадили озеленители сразу после создания атмосферы на Нерхаше.

Вайгар не поверил.

– Не может быть, деревья так долго не живут!

– Да откуда тебе знать, мальчишка!
– Возмутился Кван.
– Гордись тем, что он, такой старый, вообще согласился тебе помочь!

– Вот еще!
– Хмыкнул Вайгар, решив не отказывать себе в удовольствии подразнить Квана.
– Было бы, чем гордиться! Старый не значит мудрый. Вон у меня дед еще помнит, как мы сюда прилетели, а дурак дураком!

Кван почти задохнулся от возмущения и не нашел, что возразить наглому гайру. Вайгар же, полностью опровергая собственные слова, подошел к дубу и положил ладони на его темную морщинистую кору. Дерево отреагировало на его прикосновение почти натуральным ощущением тепла, и Вайгар всей кожей почувствовал, как под корой движутся весенние соки, наполняя влагой и жизнью роскошную крону. Он посмотрел на старый дуб глазами Лара, и увидел себя, окруженного со всех сторон его мощной аурой. Их родство не вызывало теперь у Вайгара никаких сомнений. Более того, оно показалось ему чем-то таким естественным и безусловным, что сомнений по этому поводу не могло существовать.

Он еще немного постоял, впитывая в себя это волшебство, а потом повернулся и пошел прочь. Кван, ругаясь, как сапожник, засеменил следом.

– Ну, куда ты так несешься, твою мать?
– Задыхаясь, спросил он через некоторое время. Его короткие ножки не успевали за длинноногим гайром, и Квану приходилось почти бежать следом за ним.

Не останавливаясь, Вайгар показал направление.

– Там родник.

Кван удивился.

– Ну, да, знаю, я туда ходил. Тебе-то он зачем?

– Что значит, зачем? Напиться, помыться. Я грязный, как сентрюс, который полгода провалялся в жидкой грязи!

Девять месяцев под землей действительно превратили Вайгара из благородного гайра в бледного, покрытого вековой пылью бродягу. Его одежда за это время, конечно, не истлела, он все-таки лежал не в могиле, но оставляла желать лучшего и в смысле чистоты, и в смысле целости.

На груди вообще красовалась большая прореха, оставленная ему на память Заргоном. Впрочем, главное, что в самой груди прорехи не осталось, только небольшой белый шрам, как напоминание о том, что случилось. Вайгар усмехнулся про себя. Зачем ему напоминание? Он был бы бесконечно счастлив, если бы ему удалось забыть о предательстве Кинари и выбросить раз и навсегда из своей головы и ее, и ее нового мужа. К сожалению, он был не в силах это сделать, и дело было вовсе не в маленьком шраме у него на груди.

Родник действительно оказался там, где почувствовал его Вайгар. Он был совсем маленьким, и осторожно, как будто от кого-то прячась, петлял между деревьями тоненькой змейкой. Они прошли немного вверх по течению, надеясь найти впадину, где может оказаться побольше воды, и им вскоре повезло. Маленькое озерцо сверкало между стволов, как яркий голубой глаз, устремленный в небо. Вайгар со сладострастным стоном принялся умываться, а после стащил с себя одежду и вымылся весь, немедленно покрывшись мурашками от ледяной воды. Грязную одежду он побросал в родник, откуда-то вспомнив, что она лучше отстирывается, если полежит в воде. А сам, довольный до безобразия, растянулся на поляне, подставляя весеннему солнышку свое сильно похудевшее и побледневшее тело. Кван сидел рядом, такой же грязный, как раньше Вайгар, но не делал никаких попыток помыться или заговорить.

– А ты что, мыться не будешь?
– Лениво поинтересовался Вайгар, которого молчание Квана слегка заинтриговало. Обычно требовалось приложить много усилий, чтобы заткнуть ему рот.

– Холодно!
– Недовольно пробурчал тот.
– Это у некоторых жмотов столько энергии, что они могут швырять ее направо и налево, а мы, коренные жители, вынуждены сидеть на голодном пайке!

– Тебя послушать, так ты всегда на голодном пайке!
– Вайгара возмутил намек на его жадность.
– Это еще надо посмотреть, кто у нас тут жмот!

Кван раскрыл рот, чтобы возразить, но Вайгар уже облил его таким количеством силы, что коренной житель сразу заткнулся, пытаясь без потерь усвоить все, что ему перепало. Еще некоторое время он сидел, подбирая крохи с земли, но потом все-таки встал и, покряхтывая, побрел мыться. Вайгар еще некоторое время, ухмыляясь, слушал, как тот всячески поносит его за то, что побросал в воду свои грязные тряпки, а потом тоже пошел к роднику. Упомянутые грязные тряпки следовало постирать, как получится, и поскорее отправляться на охоту. Потому что вопрос о еде неожиданно встал очень остро. Гайровские энергетические ресурсы, конечно, бесконечны, но тело следовало поддерживать в должном состоянии.

Натянув на себя мокрые штаны (ничего, по дороге высохнут!), Вайгар принялся осматривать свое оружие. Нет, все нормально, никакой ржавчины и прочей чепухи. Вот только… Вайгар молча повернулся к Квану. Тот отвернулся, пряча глаза.

– Ты, это, ты уж извини, но оружие твое мы… того! Ты же видел Нави, сам понимаешь.

– Да, ладно, чего уж там!
– Пробурчал Вайгар.
– Надо, значит, надо. Я вот только одного не пойму. Если Нерхаш так переполнен гайровской энергией, то, какого черта вы живете впроголодь?

– А откуда ты знаешь, что он переполнен?
– Впился в него глазами Кван.

– Знаю, и все!
– Отрезал Вайгар. Не рассказывать же этому придурку, как они с Кинари смотрели на Нерхаш. Настроение у него сразу упало. Он уже жалел, что затеял этот разговор. Ну, высосали они силу из его оружия, да и хрен с ним! Для него заново зарядить его ничего не стоит, а Нави действительно не выжила бы без этого.

Кван немного помолчал, но никаких объяснений не дождался. Поэтому нехотя заговорил сам.