Нерождённый 4
Шрифт:
— Она жива! — вскрикивает Джун, он тоже всё увидел и всё понял.
Удара в сердце мало чтобы убить? Тогда я перерезаю ей горло и отступаю — кровь хлещет из глотки слишком сильной струёй.
— Отпустите её, — приказываю и люди послушно выпускают из рук палку, к которой привязана хидо. Та мотает головой стараясь сорваться, потом валится на бок, заливая землю кровью, снова вскакивает и пятится спиной к воротам, словно зная, что там её спасение.
Она должна быть уже давно мертва, но кажется, ей забыли сказать об этом.
— Добейте её, — стряхиваю кровь с шигиру и прячу его в ножны.
Люди бросаются на хидо, стараясь засунуть лезвия свои мечей как можно глубже в окровавленную плоть.
Удар следует за ударом, но она всё еще жива, лишь визжит от боли… и если бы не длинная палка прикрученная к её пасти, палка сковывающая все движения, неубиваемая тварь давно уже скрылась где-нибудь на окраинах города.
— Да отрубите вы её голову! — кричит Джун — ему это кровавое зрелище, похоже, совсем не по вкусу.
Ей отрубают голову и после этого дело идёт на лад — хидо, растеряв слишком много крови, валится на землю и там её уже забивают ударам большого молотка.
— Ух, — Джун вытирает со лба пот, как будто только что в одиночку справился с тварью. — Пришлось повозиться. Что будем делать с ней, господин?
Он показывает на обезглавленное изуродованное тело хидо… та всё равно еще жива и пробует встать, но снова валится в пыль.
— Если ты про хидо, ты выкиньте её за ворота, пусть повеселит подружек, а если про настойку из Каменного дерева… делайте запасы. Большие запасы. Уверен, они совсем скоро нам пригодятся.
Нахожу Тринити, уже вырядившегося в праздничные одежды, и зову его на стену. Он сильно удивляется, поправляет непривычный для себя бордовый шёлковый шарф и широкий чёрный пояс повязанный поверх его свободного костюма, но следует за мной. Оказавшись на верхней площадке Смотровой башни, замирает рядом со мной, ожидая объяснений.
— Мы можем уничтожить одно из исчадий? — спрашиваю я, показывая на огромные тёмные силуэты на горизонте.
— Одно? — Тринити морщит лоб, пытаясь понять зачем мне понадобилось уничтожать лишь один из огромных механизмов.
— Просто ответь, — подгоняю я его — времени совсем мало.
— Слишком дорогой ценой, — качает головой Тринити.
— Какой?
— Все тотемы… вообще все. Если мы подведём справа, — он вытягивает руку, показывая, — то, вот то крайнее исчадие сможем разрушить. Но остальные… остальные останутся целы и…
— И они уничтожат все наши тотемы, — заканчиваю я за него.
— Да, — кивает он. — Вообще все. Я же говорю — слишком высока цена.
— Подходит, — решаю я. — Выведи все тотемы по правому флангу и жди моего приказа. Как только появится мой вестник — начинай атаку.
— Жди приказа? — на лице Тринити недоумение. — Тебе никто не сказал?! Вообще-то сегодня моя дочь выходит за тебя замуж, Керо! И если тебе уж так сильно захотелось выбросить на ветер всё то, что сделали цеха за неделю… то, может, стоит это отложить хотя бы на завтра?!
Я собираюсь ответить ему, но в руки падает вестник.
Герб Нода.
Сакаи — он всё-таки ответил!
«Я рядом и я жду тебя»
Да, как и предполагал, пока всё идёт по моему плану.
— Ты ответишь мне? — выражение лица у Тринити сейчас не сверкает добротой.
— Конечно. Просто делай то, что я сказал. И от того, как ты это сделаешь — будет зависеть судьба всех здесь. Ты это понял?!
Получается резко, я не хотел так с ним, но сейчас не до улыбок.
— Хорошо, — проглотив обиду он отступает. — Всё будет так как ты сказал, Керо.
Он отворачивается чтобы уйти, но я удерживаю его за руку:
— Я успею. Успею прямо к столу… только сделай то, о чём я попросил тебя.
Тот самый одинокий кораблик повисший в воздухе под защитой исчадий молний.
В том, что Сакаи здесь, на нём — я уверен. Он там, где его сын… и по другому не могло быть. Нельзя заниматься чем то еще, просто жить — если самый близкий тебе человек в беде.
Я вижу одинокую фигуру на палубе…
Это он. Кажется, он вообще никуда не уходил с того дня, как появился здесь.
Поднимаю Орлана выше на один уровень с кораблём Сакаи — разговаривать мы будем там, на его палубе. Опускаюсь рядом с одинокой фигурой в плаще… и лица не разглядеть под капюшоном. Приходится дождаться, пока туча откроет луну, чтобы разглядеть лицо Сакаи.
Я не сразу узнаю его, все черты лица словно заострились… а кожа кажется совсем бледной.
— Ты с плохими вестями? — его голос едва пробивается сквозь ветер.
— Да. Твой сын сегодня умрёт. Я уже отдал приказ.
Сакаи вздрагивает.
— Нет, — он качает головой, — Тогда умрёт весь Небесный Утёс.
Сбрасывает капюшон с головы, забыв о дожде.
— Они, — он показывает на исчадий замерших под нами. — Не оставят в живых никого.
— Ты напрасно надеялся на них, — я улыбаюсь, и вижу как от моей улыбки Сакаи содрогается…я не должен улыбаться сейчас.
— Я легко уничтожу их. Смотри.
Запускаю вестника и тот, оставив за собой лишь тихий стрекот крыльев тает в туче…
Я не могу видеть их. Я просто знаю, что они уже приближаются — сотни тотемов. Приближаются невидимо и неотвратимо.
Проходит совсем немного времени и ночное небо вдруг озаряется тысячами вспышек — и тысячи огненных стрел срываются с невидимых тотемов, огромным роем злых ос впиваясь в тело исчадия. Металлу они не страшны, но вот дереву…оно вспыхивает почти сразу, разрывая тишину адским гулом разъярённого пламени, и всего через несколько коротких секунд исчадие превращается в гигантский костёр, а ночь — в день.