Нерушимая клятва
Шрифт:
Ансель подавился горячим печеньем и схватил стакан апельсинового сока. Папа поднял газету повыше, чтобы скрыть лицо, а мама похлопала меня по руке. Прежде чем вернуться к кофе, я украдкой посмотрела на нее.
Остаток завтрака прошел в неловком молчании. Папа читал газету и старался не глядеть ни на меня, ни на маму. Мама посматривала на меня, видимо, стараясь ободрить. Я неизменно отвечала ей взглядом, полным холода. Ансель с удовольствием грыз печенье и не обращал на нас никакого внимания. Я допивала последние капли кофе.
— Пора, Эн.
Ансель вскочил со стула, схватил куртку и отправился
— Пока, Кэл, — сказал папа, когда я направилась к двери вслед за младшим братом.
Я не ответила. Обычно поездка в школу была для меня приятным делом. Сегодня я ее просто ненавидела.
— Стефан, — услышала я громкий голос мамы уже за дверью, которую я с силой захлопнула за собой.
— Можно я поведу? — спросил Ансель с надеждой.
— Нет, — ответила я, усаживаясь на водительское сиденье нашего джипа. Брату пришлось схватиться за приборную панель, когда я, с силой нажав на газ, резко выскочила на улицу. Колеса неистово завизжали. Салон наполнился вонью горелой резины. Когда я подрезала третью машину, он взглянул на меня, одновременно стараясь нащупать замок ремня безопасности.
— Если тот факт, что тебе пришлось надеть колготки вместо брюк, для тебя достаточно веская причина, чтобы покончить жизнь самоубийством, это не значит, что мне тоже пора на кладбище.
— Я не надела колготки, — заметила я сквозь стиснутые зубы, на бешеной скорости обгоняя очередную машину. Брови Анселя поднялись вверх.
— Не надела? А это прилично или как?
Он ухмыльнулся, но я метнула в него взгляд, от которого брат вжался поглубже в кресло. Когда мы добрались до стоянки возле школы, лицо у него было белое, как у привидения.
— Наверное, я лучше с Мэйсоном обратно доеду, — бросил мне брат, с силой захлопывая за собой дверь.
Я вздохнула, обратив внимание на то, что костяшки моих пальцев побелели от того, как сильно я сжимала руль во время поездки.
«Это же просто одежда, Кэл, — подумала я. — Мама тебя не на операцию по увеличению груди заставила лечь».
Я поежилась, надеясь, что такая мысль Наоми в голову все-таки не придет.
На полпути к школе ко мне подошла Брин. Она окинула меня взглядом, и глаза ее расширились от удивления.
— Что случилось?
— Дипломатия, — проворчала я в ответ и направилась к школе.
— Чего?
Брин припустила за мной легкой рысцой, отчего тяжелые бронзовые кольца в ее ушах зазвенели.
— Выяснилось, что обязанности будущей жены вожака не ограничиваются стычками с Ищейками, — ответила я. — По крайней мере, моя мать и Люмина так считают.
— Значит, Наоми опять решила заняться твоим воспитанием? — спросила Брин. — Какова причина на этот раз?
— На этот раз все серьезно, — сказала я и поправила корсаж, от души желая, чтобы на мне были джинсы. — Особенно Люмина.
— Да, похоже, тебе лучше следовать их программе, — пожала плечами Брин. Мы шли вдоль летних домиков-шале, из которых выходили заспанные ученики.
— Спасибо за вотум доверия, — откликнулась я, стараясь понять, как же должна сидеть юбка. В конце концов я бросила попытки расправить ее. Храня молчание, мы прошли в вестибюль школы и остановились у ряда шкафчиков, предназначенных для учеников старших классов. Запах, который всегда
— Что, все пялятся на меня?
— Да, так и есть.
— О, боже, — простонала я и крепче сжала ручку сумки.
— По крайней мере, выглядишь ты отлично, — сказала Брин. От ее ободряющей реплики в животе у меня стало нехорошо.
— Пожалуйста, не говори мне больше никогда такую чушь, ладно?
Зачем мать меня на это обрекла? Я чувствовала себя как второразрядный клоун на празднике.
— Прости, — ответила Брин, поигрывая разноцветными металлическими кольцами, одетыми на запястье. Кольца позвякивали. Я отобрала учебники и тетради с домашней работой, которые были нужны мне для первых уроков, и отделила их от тех, которые предназначались для остальных занятий. Шум, наполнявший раздевалку, стих и сменился тихим ропотом. Брин, которая до этого стояла в расслабленной позе, выпрямилась и подобралась.
Я понимала, в чем дело. Он был рядом. Я перекинула сумку через плечо и захлопнула дверцу шкафчика. Мне не понравилось, что мое сердце забилось ускоренно, пока я выискивала взглядом среди учеников Ренье Лароша. Толпа расступилась, освобождая проход для наследника Бэйнов и его стаи. В вестибюль величаво вплыл Рен, сопровождаемый Сабиной, Невиллом, Козеттой и Даксом. Он шел так, словно школа была его собственностью. Глаза Ренье, храня хищное, волчье выражение, пристально оглядывали каждый уголок. «Вот уж кого перевоспитывать не нужно», — подумала я.
Когда Рен заметил меня, на его лице появилась кривоватая улыбка. Я стояла спокойно, глядя ему в глаза так же пристально и вызывающе. Брин подошла ближе, я чувствовала ее дыхание у себя на плече. Все находившиеся в вестибюле замерли и устремили взгляды на нас. В тишине было слышно, как перешептываются ученики. Из толпы вышли Мэйсон, Ансель и Фей и заняли позиции по бокам Брин. Я слегка выпрямилась.
Не только ты здесь вожак, верно? Глаза Рена сузились, когда он посмотрел на волков из стаи Найтшейдов, расположившихся за моей спиной. Он издал короткий смешок.
— Отзови-ка солдат, Лилия.
Я посмотрела на членов стаи Бэйн, стоявших за спиной Рена с видом часовых.
— Если ты отзовешь своих, — ответила я, прислонившись к шкафчику. Смех Рена стал похож то ли на сдавленный кашель, то ли на рычание. Он посмотрел на Сабину.
— Давайте отсюда. Мне нужно поговорить с Каллой наедине.
Девушка с иссиня-черными волосами, стоявшая по правую руку, обиженно застыла, но, подчинившись, отошла и смешалась с толпой учеников. Три других волка последовали за ней. Дакс, прежде чем уйти, обернулся и посмотрел на вожака.