Несгибаемое Заполярье
Шрифт:
– Юнкерс!
– Огонь! – приказал командир и, испугавшись пулемётных очередей, «немец» убрался за береговые сопки.
– Вынюхивает, сволочь! – выругался Шестаков, прибывая на базу.
– Юнкерс, говоришь? – насторожилось начальство. – Значит, где-то рядом немецкие подлодки. Будь готов, к встрече с ними.
Вскоре командир СКР-12 получил приказ:
«Секретно. Доставить на побережье Мотовского залива РДГ (развед-диверсионную группу) для уничтожения ценного оборудования и имущества, которое не удалось вывезти на пароходе «Циалковский».
– Что за имущество? – спросил помощник командира.
– Объясню. В соответствии с советско-германским секретным
– Ничего себе!
– Сразу после оккупации Норвегии эта база стала «очень нужной», ведь Гитлер наверное тогда уже знал, что нападёт на Советский Союз и хотел использовать этот порт. Вот туда в «Пункт Норд» и рвутся немецкие егеря Дитля, поэтому нашим десантникам нужно срочно уничтожить остатки базы.
Не успел СКР-12 выполнить это задание, как получил новое. Собрав офицеров, Шестаков объяснил:
– Наша задача, товарищи, в составе отряда кораблей, доставить десант моряков и Мурманское ополчение на западный берег реки Лица и своим огнём поддержать наступление этого десанта. Понятно? Завтра погрузка моряков.
Бойцы РДГ в том бою обратили в бегство фашистов и, вернувшись на западный берег реки, соединились с частями Красной Армии. Егеря Дитля ринулись на РДГ, не зная, что это был отвлекающий удар, и получили настоящий «апперкот» от Красной армии в губе реки Западной Лица. Немецкое командование уже выслало в Белое море 6-ую немецкую флотилию новейших эскадренных эсминцев Кригмарине под командованием капитан-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрикса для того, чтобы пресечь доставку советского десанта морем. Немецкие эсминцы сразу вышли в море, и произошло самое обидное. 12 июля 1941 года две советские подлодки М-172 и М-175, патрулирующие в Белом море, из-за тумана пропустили мимо себя три немецких эсминца. Как это могло случиться? Просто диву даёшься!
***
Вот в этой обстановке сторожевик СКР-12 «Туман» вышел из Екатерининской бухты в море и приступил к дозорной службе. Неожиданно, 4 августа 41-ого года, в 3 часа 1 минута, вахтенный прокричал вслед низко летящему самолёту:
– Воздух!
А командир Шестаков велел радисту передать:
«В небе бомбардировщик «Фокке-Вульф-189», курс 90 градусов, высота 100 метров».
В 4 часа 25минут вахтенный офицер лейтенант Рыбаков доложил:
– Вижу цель!
А дальше всё произошло очень быстро. Скоростные немецкие эсминцы быстро подошли к своей «жертве» и начали обстрел.
«Значит, в небе был немецкий разведчик, поэтому немцы пришли так быстро», – подумал Шестаков, и увидел, как первый же снаряд разорвался около борта и осколками перебил антенну.
– Открыть огонь! – приказал Шестаков
– Нет связи, – услышал он крик радиста Блинова.
– Дымовые шашки готовь! – приказал Шестаков. – Полный вперёд! К берегу!
Сторожевик, отстреливаясь, пошёл к берегу под прикрытие береговых батарей и старался закрыться дымовой завесой, но ветер дул с моря и сносил весь дым в сторону. И сразу в корпусе корабля после очередного залпа, появились пробоины, а следующий снаряд попал в центр судна. Третий же снаряд накрыл корму и капитанский мостик корабля. Начался пожар. Помощник командира лейтенант Рыбаков, увидев, как на капитанском мостике погибли его командир и комиссар Стрельник, крикнул:
– Беру команду на себя!
Его охватила дрожь, когда он заметил упавшую со стеллажей бомбу, и он прохрипел:
– Бомбу за борт!
Не раздумывая, боцман Саблин с минёром Кочевенко, пробившись сквозь пламя, сбросили бомбу за борт в бушующее море. А раненый рулевой с радистом Блиновым подняли сбитый флаг и хотели закрепить его, как в борт попал очередной немецкий снаряд и сторожевик СКР-12 «Туман» стал валиться на бок. И тут заговорили орудия береговых батарей, немцы не стали рисковать и, выпустив дымовую завесу, ушли на северо-восток.
В 5 часов 15 минут сторожевик уже давал крен 15 градусов на правый борт и Рыбаков приказал спускать шлюпки на воду. Сам же он не садился в шлюпку до тех пор, пока последнего плавающего моряка не вытащили из моря.
Вскоре к двум шлюпкам прибыли сторожевой катер №42 и малые охотники №143 и №133, которые взяли на борт пострадавших моряков и доставили их на берег.
– Эх, жаль, – выдохнул тогда лейтенант Рыбаков и велел радировать: «СКР-12 «Туман» затонул в 5часов 50 минут».
В погоню за эсминцами послали группу бомбардировщиков. Во время нескольких заходов им удалось бомбами повредить эсминец «Рихард Байтцен», шедшим последним. Эсминец загорелся, ведь бомба попала прямо в его машинное отделение, и этого «несчастного» ночью немцы сумели отбуксировать в Киль.
***
Командующий Северным флотом контр-адмирал Головко проводил экстренное совещание и, расстроенный, долго не мог успокоиться:
– Товарищи, я допустил стратегическую ошибку, и корю себя за то, что занятый сухопутными делами, где на приморском участке решалась судьба не только 14-ой армии, но и Северного флота, перестал уделять должного внимания морской разведке. А ведь в обоих случаях атаки на «Пассат» и «Туман» были предварены воздушной разведкой немцев. А мы проспали.
Головко вновь зашагал вдоль кабинета и продолжал:
– Мы оказались перед фактом неожиданного появления эсминцев противника у нашего побережья, тогда как должны бы заблаговременно узнать о движениях немецких эсминцев и помешать их нападению. В июле было нападение на беззащитный «Меридиан». Доложите об этом, и мы ещё раз проанализируем.
– Мы уже тогда начали проводить в море разведку, – стал докладывать начальник штаба Северного флота Кучеров, – и в районе Иоканки были замечены самолётами-разведчиками те же немецкие эсминцы, но в сильном тумане они скрылись. В то время, 24 июля, пароход «Меридиан» был в районе Семи Островов, и шёл вдоль побережья от маяка к маяку. Взяв на борт женщин и детей, он направлялся в Архангельск. Радиограммой командиру «Меридиана» было приказано укрыться в бухте Восточная Лица. Но он промедлил и не успел выполнить приказ, и при входе в бухту четыре эсминца настигли его и расстреляли. Затем немцы с эсминцев стали истреблять людей, спасающихся среди обломков на воде. При этом 46 человек погибло, спасти удалось только 17 человек. А немецкие эсминцы обстреляли посёлок Захребетное и удалились. Мы приняли меры, и бомбардировщики, высланные нами, нашли эти эсминцы и один из них подбили. Он, окутанный дымом, остановился, а остальные эсминцы быстро скрылись. Вскоре над подбитым эсминцем появились «мессершмитты», которые завязали воздушный бой с нашими бомбардировщиками. В итоге этого боя мы потеряли два самолёта.
– Вот видите, – посетовал Головко, – здесь и анализировать не нужно – была слабая разведка, и были посланы бомбардировщики без прикрытия истребителей. Я ведь тогда приказал послать подводные лодки и добить эсминец торпедами, но тот сам затонул. А если бы знать заранее о появлении немецких эсминцев, то можно было бы одним массированным ударом покончить с ними.
– Нам бы усилить конвои, – заметил кто-то из офицеров.
Головко походил, походил по кабинету и с горечью сказал:
– Конечно, нам не хватает современных военных кораблей для сопровождения транспортов. Ставка обещала помочь, так что ждём!