Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева
Шрифт:
– Значит, кобель… а на первый взгляд не скажешь. На призывника-дистрофика похож. Субтильный какой-то. Честно говоря, думала, что он – сучка.
– Ты о чём, Виола? – спросил Воронин.
– Да так… о своём, о девичьем. Наташенька, а что у него во рту? Позволь узнать, – спросила она у судмедэксперта, раскладывающей свои блестящие нержавеющие инструменты на прикроватной тумбочке.
Наташа медленно и аккуратно потянула на себя окровавленную голубую простынь и, поправив очки, тихо сказала:
– Виолетта Юрьевна, судя по тому, что у молодого человека отсутствует собственно половой орган,
– О как! Гурман, – не к месту хмыкнула следачка. – Полагаю, убийца этим самым членом и написал вот это словечко. Ты смотри, какая ревнивая сучка!
Мы с Ворониным молча стояли и с интересом наблюдали, как следователь по особо важным делам, не стесняясь в выражениях, издевается над бедолагой без мужского достоинства. Увидев наши кривые рожи, Корниенко махнула рукой на выход. Увидев в коридоре участкового и администратора гостиницы с ключами от номеров, Виолетта Юрьевна попросила открыть нам любой свободный номер рядом с местом преступления. Проходя мимо Степана и Сомовой, я не удержался и погладил Блэковича по его лобастой башке. Стёпа наклонил набок голову, ляпнул пару раз языком и сказал басом:
– У-у-а!
А Сомова улыбнулась и тихо спросила:
– Товарищ подполковник, сухарик хотите?
Мы вошли в совершенно пустой номер, и Корниенко, закрыв дверь на ключ, предложила сесть.
– Как говорится, буду краток, но… не обещаю. Пока смотрю на вас, пинкертоны, и понимаю, что ни хрена вы, мужики, не рубите фишку, как говорит мой младший, – грустно улыбнувшись, начала «важнячка».
– Ну, конечно… Что тут понимать? Убийство на почве ревности. Сначала задушили, потом отрезали член, написали на стене: «Кобель» и засунули пенис в рот жертвы. Что-то ещё? – мило улыбнувшись, спросил я.
– Понятное дело, не наоборот! Было бы наоборот, он бы так орал… – подключился полковник Воронин, незаметно массируя виски.
– Так, ну ладно, мальчики, слушайте умную тётю. Кто у нас в Мосгордуме один из центровых депутатов в комиссии «По безопасности для обеспечения правопорядка в Москве»? Правильно: Жидков Сергей Ильич. А наследник у Сергея Ильича у нас кто? – посмотрев на Воронина, спросила Виолетта Юрьевна.
– А наследник – убиенный Виталий Сергеевич Жидков, – кивнув, ответил полковник.
– И кто он? Боже, какие вы тяжёлые… – хлопнула себя по крутому бедру следачка. – Гей он, Воронин! Гей! И этот пидор с собственным членом во рту сидит сейчас в луже собственной крови в соседнем номере мёртвый. Ну?
– Как гей? – ошарашенно спросил Воронин.
– А ты карточку клубную у него видел? «Голуби»! Самый модный сейчас в столице тусняк голубых и всяких… розовых там. Не слышал? А интересоваться нужно модными современными течениями… Не в Сомали живём, товарищи офицеры! Ладно. Я, собственно, и без карточки знала, что Жидков-младший – голубой. И это при таком отце! Представляете? А скоро выборы… Ну?
– Ясно. Убили сына такого известного человека – это, конечно, трагедия и большое личное горе. Но если на всеобщее обозрение выкатят информацию о том, что у влиятельнейшего депутата Мосгордумы убит сын – пидор… – начал развивать мысль я, понимая, к чему клонит Виолетта.
– Да ещё с собственным членом во рту! – красноречиво
– Наконец-то! Скандал будет такой… А партийные ряды, Чапаев, должны быть – что? Стерильными… Ой, сейчас что-то не то сказала… Поэтому никакой прессы, никакой утечки информации… Это я вам сейчас распоряжение Генерального довожу… Личная ответственность! – процедила сквозь зубы «важнячка», высверливая в наших с Ворониным мозгах воронки от полученной информации.
Негромко тренькнул айфон у Корниенко.
– Да, Дмитрий Борисович. Поняла, Дмитрий Борисович. Есть… – И, посмотрев на нас диким взглядом, зло процедила: – Что смотрим, мужчины? Жидков-старший у подъезда. Пацана отвязать, уложить и простынёй закрыть. Кстати, и протокол опознания заодно подпишем, – срываясь с места, приказала Корниенко.
Мы с Ворониным выбежали в коридор и рванули на место преступления. Но там уже всё было как надо. Наши эксперты заканчивали работу и приготовили тело к приезду «спецперсонала». В ходе работы Наташа и Жорик познакомились поближе и теперь, закончив работу, «на брудершафт» протирали свои руки и инструменты медицинским спиртом. Коллеги не спешили, глубоко вдыхая пары С2Н5ОН, и весело делились друг с другом полезной информацией. В коридоре предупреждающе рыкнул Степан, и мы услышали строгую команду Сомовой:
– Закрытая зона. Проход запрещён, работает выездная следственная бригада МВД.
В ответ раздалось:
– Кто старший? Пусть выйдет.
– Давай, Чапаев, – подтолкнул меня полковник Воронин, – ты единственный из нас по форме.
Я одёрнул китель, поправил галстук и вышел в коридор, где несли дежурство наши «пограничники» Сомова и Степан. В начале коридора стояли три человека в тёмных костюмах, издалека похожие на трёх богатырей. Правда, даже с такого расстояния была заметна разница в качестве и цене их официальных «доспехов». У одного из мужчин правая рука была заведена внутрь пиджака. «Телохранитель», – понял я.
– Подполковник полиции Чапаев Андрей Васильевич, оперативный дежурный по управлению… С кем имею… – спросил я, доставая из внутреннего кармана кителя удостоверение.
– Я отец… – не поднимая головы, сказал стоящий впереди всей группы мужчина лет пятидесяти (правильно, в дорогом костюме).
– Сергей Ильич Жидков? Я понял… Проходите, пожалуйста. С вами может пройти один человек, второй на месте. Уважаемый, руку опусти… – как можно спокойней попросил я.
Сомова со Степаном сделали три шага назад, и Жидков с одним из телохранителей вошли в номер двадцать восемь. В спальне судмедэксперт и эксперт-криминалист собирали подушки, разбросанные по полу, в огромный целлофановый мешок. На мой вопросительный взгляд Гагуа ответил:
– Хочу определить, какой из них именно была произведена асфиксия.
– Это получается, что его подушкой задушили? – негромко спросил Жидков, ни на кого не глядя.
– От чего наступила смерть, точнее мы скажем после вскрытия, но по результатам предварительного обследования смерть наступила примерно два с половиной часа назад в результате асфиксии, – так же негромко ответила Наташа, – то есть от удушья, сопровождающегося критическим падением уровня кислорода и избытком углекислого газа в крови и тканях потерпевшего.