Несломленные
Шрифт:
Сознание Алисы то резко выплывало из пучины густого ужаса, то погружалось вновь. На нее то накатывала бессильная ярость, то тяжёлая апатия. Она осколками здравого смыла осознавала, что ей бесполезно кричать, ведь ее голос утонет в бесконечной анфиладе туннелей и мраке. Жертве бесполезно вырываться, ведь эти красноглазые, бледнолицые существа, ее вернут в оковы погибели. Алиса понимала, что это в приключенческих фильмах герои с задорной улыбкой на устах освобождаются и ещё умудряются наподдать врагам, но в реальности если ты один и слабый человек, с тобой могут делать все что за хотят. Все что девушке
В подземном зале наступила торжественная тишина, словно по бесшумному приказу. Ночные гости устремили цепкие рубиновые взгляды на маленькую, дрожащую фигурку.
Словно из-под земли вырос приземистый, бледный старик, облаченный в дивного вида наряд. Его лицо украшено затейливыми знаками, нарисованными алой краской или не краской…Алисе хотелось верить, что это была краска.
Старик возвел руки горе, став перед постаментом и его горло извлекло из себя душераздирающие звуки, что не слышал не один человек. У Алисы сердце от этого "пения" пропустило удар, окаменело и обвалилось в желудок. Звук издаваемый голосовыми связкам старика имел непередаваемую тяжесть для неокрепшего сознания, он затягивал, словно водоворот всю надежду на лучшее, оставляя лишь страх, сменяющийся апатией.
Но красноглазые гости с умиротворением слушали эти магические звуки, словно херувимы пели песни.
Воздух сгустился, оледенел, аж со рта Алисы вырывались клубы пара, а кожа покрылась мурашками, девушку знобило.
Из потайных дверей выплыли темные фигуры в балахонах, каждая бережно сжимала круглую, хрустальную ёмкость, в которой находилось человеческое сердце, плескавшееся в алом, густом растворе.
Сначала Алиса отказывалась верить в то, что она видит, но правда неумолимо приближалась.
Фигуры поставили "подношение" в специальные отсеки, что образовывали полукруг, от коего отходили углубления, находящиеся под наклоном, ведущие куда-то позади жертвы.
Постамент поблескивал лёгким налетом инея, а песни старика стали все требовательнее. Гости тоже начали подпевать, а темные фигуры, пятясь назад отошли к гостям, склонив в почтении головы.
Монотонность пения вгоняла жертву в апатичный транс, ее взгляд помутился, она не заметила, когда на ее запястья появилось два пореза, обреченная лишь запоздало дернулась. Кровь Алисы бойким ручейком потекла вниз падая на матовый, гладкий камень и тотчас испарялась, словно камень поглощал нее, уподобившись тем, кто ему поклонялись.
Позади Алисы сгустилась тьма, теперь постамент все больше походил на диковинное око, зрачок коему заменяла жертва.
Ёмкости с сердцами забурлили, словно нагретые невидимыми языками пламени. А потом сердце растворилось в алой жидкости каким то необъяснимым образом, багровая жидкость, высвободилась, хлынула в углубления в таинственно пропала. Но на этот раз рубиновый сок жизни не иссушился, а устремился к ногам жертвы, проскользнул мимо и полился в непроглядную тьму, которая пугала своей абсолютностью. Она поглощала все звуки, свет, казалось саму жизнь.
В какой-то миг Алиса потеряла сознание, а когда очнулась от радостных возгласов, то с удивлением обнаружила, что помещение окрасилось в пурпурно-алый оттенок, словно ей на глаза надели очки с красными стёклами.
Алиса ощутила животный ужас, от которого даже спинной мозг оледенел. По ее позвоночнику прокатился ледяной пот. А в ушах почему-то шумело. Девушка осознав, что за спиной кто-то есть, он смотрит сквозь плоть жертвы, в самую сущность, он любуется искрящимся ужасом в светлой душе, словно игрой пузырьков шампанского в бокале.
Кричать Алиса не могла, ее рот просто не мог уже издать и звука, только жалкий хрип. Волосы намокли из-за слез. Она ощутила, как из нее вытягивают всю жизнь, вместе с душой, что схватилась за ребра в попытке удержаться в теле. Алиса запоздало осознала краем сознания, что кончики пальцев ног покрываются твердым налетом, словно кремнием.
Эвелина пыталась подобраться к подруге, дабы помочь. Она мысленно корила себя, за то что поздно пришла, но девушка долго не могла сориентироваться на чужой территории и она так не нашла то, чтобы блокировало ее способности. И только Эвелину разделяло несколько сантиметров от выхода на алый свет, как ее обхватили за плечи и с силой втянули под защиту спасительной тени от колонны.
— Пусти! — Пискнула девушка, брыкаясь, но ей прикрыли рот рукой. Она нагло вцепилась в ладонь наглеца.
Тот скрипнул клыками от боли, шумно выдохнул, его дыхание щекотало макушку девушки. Она поняла что напавший выше ее.
— Дура! Алисе уже не помочь, ее уже поглощают. А вот ты ещё можешь уцелеть. И как ты выбралась? — Возмутился знакомый голос.
— М? — хмыкнула девушка не в силах ответить, ведь вцепилась в руку захватчика.
— Все живое, что попадает под космическое око иссушителя обречено рассыпаться прахом. Лишь дети Когармоата могут выносить взор отца и те в ком течет их кровь. Да неживое, не мертвое сможет уцелеть под взором вечности. Не знаю, что это значит. — Пояснил Дэн. Он прижимал к себе вырывающуюся подругу, словно последнюю ниточку человечности, что связывала его с миром людей. Задира ощущал, что если потеряет последнюю подругу, то точно лишиться какой-то важной части себя.
Когда погиб Симеон, вампир с болью осознал, что какая-то ценная нить его сущности с надрывом оборвалась. Теперь видя смерть Алисы, он ощутил вторую волну боли и ели успел предотвратить третью…
— Грязный предатель! Бездушный вампир! Пусти. Мне все равно, я хотя бы попытаюсь помочь. Ей же больно! Как можно терпеть муки живого существа! — Возмутилась Эвелина, когда ей предоставили возможность говорить. Она была злая, но не кричала, хотя хотела, ведь понимала, что может привлечь внимание вампиров.
— Да, все верно, я тот кого вы называете вампирам. И я предал ваше доверие, за это я заслужил твою ненависть. Но прошу, не лезь в пекло. Ты погибнешь. Как ты не поймёшь твоя смерть будет напрасна? Ты уже ничем не поможешь нашей подруге. — Прошептал умоляюще над ухом Задира. Его дыхание ласкало чувствительное ухо девушки, а голос убаюкивал, но она сопротивлялась.
Эвелина понимала, что этот предатель пытается применить на ней свои способности. Но злость и обида прекрасно блокировали магию вампира.