Несостоявшаяся Америка
Шрифт:
Во дворе было темно и тихо. Посреди двора стоял накрытый стол, а за столом сидели люди, мужики, и, молча, жевали. Стол освещался свечой и отблесками большой жаровни, где шипело на углях ароматное мясо, вернее ребра – целая реберная часть от хорошего бычка. Над мясом колдовал то ли малаец, то ли китаец. Именинник, небольшого роста человек, засмущался, и стал нас рассаживать. Мужики неохотно раздвинулись, пропуская нас к столу, и опять углубились в молчаливое жевание.
Время от времени кто-нибудь ронял фразу.
– Ну а твои-то что пишут? Плохо все, да?
Потом все по очереди рассказывали про свои трудности. Каждый рассказ начинался с фразы. «У моих тоже те же проблемы».
Потом снова повисало тяжелое молчание.
Я сидела между двумя мужиками, один из которых, втянув голову в плечи, зябко кутался в куртку, а второй рассказывал о своем сыне, которого не пускают в страну, и понимала, что приехала напрасно
Время шло, молчание тяготило, обстановка царила под стать освещению, мрачная и тоскливая. Уходить спустя полчаса было страшно неудобно.
Я подумала, что раз уж я пришла сюда, то не дам испортить себе вечер, и решила устроить самой себе веселье.
Я выбрала кассету позадиристей, включила магнитофон и обратилась к скукоженному соседу справа:
– Не хочешь ли ты согреться?
– Хочу, – ответил он и направился к дому, собираясь, видно, прижаться к батарее.
– Нет, не так, – сказала я, – давай плясать!
Мы начали танцевать. Потом я вытащила в круг соседа слева, потом выстроила хоровод, а потом нам всем стало так весело, что все проблемы уменьшились и улетучились, по крайней мере, на этот вечер.
Страшна не ситуация, в которую ты попал, а то, как ты к ней относишься. Никогда не давай обстоятельствам одержать над тобой победу.
Это я поняла еще раз, отплясывая с мужиками, забывшими все свои невзгоды и печали.
– Только не выбирай того, который твой сосед справа, – сказала мне Лена в коротком промежутке между плясками. – Он сильно пьющий. Ты с ним пропадешь. Он сейчас, знаешь, почему такой грустный и не в своей тарелке? Потому что трезвый, а трезвый он потому, что в прошлый раз, напившись, разворотил весь дом и погнул станину на жаровне. Его утихомиривали трое. Еле увели.
Саша, так звали «пьющего», от души веселился. Он был трезв, весел и любезен. Он мне положительно нравился, потому что от него веяло теплом хорошего человека. Прощаясь, он вложил мне в руку бумажку с номером телефона.
Я ее не выбросила, а положила, как засушенный цветок, на стол.
– Нет, положительно вечер удался, – думала я, глядя на обгрызенный клочок бумажки. – Но что же все-таки делать с вещами?
Я позвонила Лене посоветоваться, что лучше – заказывать машину на свалку или устраивать Гараж-сейл.
– Позвони Саше, – сказала она. – Он неделю назад купил новую квартиру и у него большая машина. Может он сможет тебе чем-то помочь?.
Я еще раз посмотрела на мятую бумажку и увидела сценарий развития наших с Сашей отношений. Мужик он крепкий и три года живет без женщины. Значит, ему нужна будет постель. Я привяжусь к нему душой и прирасту телом, а тут как раз к нему семья приедет. «Здрассте!»
Мужик начнет метаться, а я ударюсь в слезы
На фига мне все это надо? – думала я. Но с другой стороны – а что делать с вещами? Нет, наверное, нужно позвонить, спросить официальным тоном, нужна ли мебель, пусть забирает все, что хочет, остальное на свалку и до свидания! Никакого общения, никаких отношений – решила я.
Набрала номер, услышала ответ и сказала как можно суше и официальней:
– Я попала в хреновую ситуацию, но она никого не касается, кроме меня. Ты можешь мне помочь. Если приедешь и заберешь из моего дома, все, что тебе понравится.
– Я сейчас приеду и посмотрю вещи, заберу все, что лишнее и помогу с переездом. У меня большая машина, мы справимся, – услышала я в ответ.
Я решила подстраховаться и, чтобы исключить всякую возможность возникновения отношений, позвала в гости Лену и Илью. Илья – еврей из Армении. Он достался мне в наследство от Сергея. Илья страдал головными болями и был депрессивно подавлен. Он был неудачником, потерял работу, жена от него ушла и еврейская диаспора сторонилась его. Мы с Леной опекали его, а он с благодарностью принимал нашу опеку.
Я испекла пирог и приготовила мясо по особому рецепту. Гости прибыли, откушали и задержались за разговором до часу ночи.
Я знала, что Саше рано вставать на работу, а до дома далеко добираться.
– Придется его оставить на ночь в доме, – подумала я. – Ну не гнать же его на улицу?
Когда, наконец, все ушли, я взглянула на Сашу и поняла, что мужик дошел до ручки. На него было больно смотреть. Его трясла крупная дрожь, и он не мог вымолвить ни слова.
– Я могу тебе чем-то помочь? – спросила я, стеля постели в разных комнатах.
– Ложись со мной, – сказал он, сильно заикаясь.
Можно по-разному относиться к женщинам, ложащимся с чужими мужьями в постель. Можно по-всякому осуждать мужчину, стремящегося к чужой женщине. А можно никак к этому не относиться, потому что жизнь она сама всегда накажет неправых.
Саша окончил Ленинградский строительный институт. На пятом курсе женился и после окончания института подался с женой и маленьким сыном на Дальний Восток. Поселились они в щелястом вагончике с печкой. Сынишка хворал, родился еще один, и Саша решил перевезти семью в теплые края, на Украину, в город Хмельницкий.
Там он устроился на хорошую работу, получил квартиру, заговорил по-украински и был доволен жизнью вплоть до 1991 года, когда Все это в нашей стране началось. Он стал крутиться как все. Челночил, купил ларек на рынке, торговал ширпотребом, в общем, приспособился. Три раза он разорялся дотла и начинал дело сначала. После четвертого раза у него сдали нервы, и он решил поискать счастья на чужой стороне.
Он приехал в Америку по бизнес-визе, как частный предприниматель. То есть на экскурсию для обмена опытом. Посмотреть, как развивается малый бизнес в Америке.