Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио

Эта книга была написана за пять месяцев, но обдумывалась и готовилась десять лет. Вынося на суд читателя результаты своих разысканий и размышлений, автор, разумеется, не претендует на истину в последней инстанции и даже на «последнее слово» по данному вопросу. Книга, которую вы держите в руках, – первое большое исследование истории концепции «континентального блока» Германии, СССР и Японии и усилий по ее реализации. Оно открывает тему, а не закрывает ее.

Этой книги не было бы без помощи многих людей во многих городах и странах на протяжении многих лет. Назову только тех, кого должен непременно поблагодарить: Танака Такэюки (Токио) [Все японские имена собственные в книге приводятся в соответствии с принятым в Японии порядком: сначала фамилия, потом имя – а также, за единичными исключениями, в соответствии с принятой в России «поливановской» транскрипцией (названа в честь выдающегося лингвиста Е.Д. Поливанова).] –

за помощь и дружбу; покойного Бориса Славинского (Москва), Михаила Мельтюхова (Москва), Георгия Брылевского (Ниигата) и Петра Подалко (Осака) – за советы, замечания и споры; Геннадия Бордюгова и Александра Ушакова (Москва) – за публикацию первого, краткого варианта этой работы; Марка Вебера (Marc Weber) и Грэга Рэвена (Grag Raven) (Costa Mesa CA, USA) – за присылку ценных труднодоступных изданий; Джулию Лами (Julia Lami, Torino, Italy) – за перевод итальянских документов; историков старшего поколения Джона Толанда (John Toland, Danbury CT, USA), Джеймса Мартина (James J. Martin, Colorado Springs CL, USA) и Марка Раева (Tenafly NJ, USA) – за моральную поддержку; сотрудников Архива МИД Японии (Diplomatic Record Office, The Ministry of Foreign Affairs), библиотек Токийского университета (Tokyo University, Central Library) и International House of Japan, Центра современных исследований Института японской культуры университета Такусеку и лично профессора Икэда Норихико (Prof. Ikeda Norihiko, Takushoku University, Institute of Japanese Identity, The Research Center for Modern and Contemporary Studies) (Токио) – за создание прекрасных условий для работы.

Особая благодарность – маме, профессору Эльгене Васильевне Молодяковой, советчику и критику.

2 сентября 2003, Токио

История не знает сослагательного наклонения… Этой расхожей фразой нередко выносится приговор исследованиям, в которых большое место занимают гипотезы. Да, история сама по себе, как процесс общественного и политического развития, не признает никаких «если»: случилось только то, что случилось. Но в исторической науке, в познании прошлого подобная категоричность может сослужить дурную службу. В момент действия и непосредственно перед ним исторический процесс многовариантен. Причем нередко реализуется далеко не самый ожидаемый и представляющийся вероятным вариант, а казалось бы, идеально подготовленный и обоснованный проваливается. Японский историк М. Миякэ справедливо заметил: «Представим, что в некий исторический момент для Японии существовали возможные политические варианты А, В, С, D, Е, но только вариант А реализовался; тем не менее полезно рассмотреть и другие возможности, поскольку они углубят наше понимание того, как осуществился вариант А и насколько важным и значительным он был». [1] Поэтому дело историка – не только учесть случившееся, но «просчитать», проанализировать также всё то, что могло произойти с той или иной степенью вероятности.

«Великий знаток человеческой души» Оноре де Бальзак утверждал, что «существуют две истории: история официальная, которую преподают в школе, и история секретная, в которой скрыты истинные причины событий». Эта своего рода аксиома может быть применена практически к любому периоду человеческой истории. Не является исключением и вторая мировая война, которая за прошедшие десятилетия, казалось бы, изучена вдоль и поперек. Однако, как только речь заходит речь о расчетах и намерениях власть предержащих, «на всякую официальную историографию нападает какое-то странное затмение и обычно воспроизводится набор общих традиционно пропагандистских фраз… В литературе были несчетное число раз повторены пропагандистские штампы, ставшие в общественном сознании непререкаемой истиной, и под это предвзятое мнение, как правило, подгонялось всякое новое знание». [2] Так пишет современный историк М.И. Мельтюхов, темы исследований которого не раз пересекались с моими, и я не могу не согласиться с ним. Докопаемся ли мы до «истинных причин событий» или нет, я не знаю. Но стараться надо.

Патриарх американской историографии, лауреат Пулитцеровской премии Дж. Толанд писал автору этих строк 16 сентября 1996 г.: «Я не отношусь ни к какой группе историков. Я сам по себе, я пишу не-идеологическую историю… Я пишу об истории с нейтральных позиций и стараюсь показать все ее стороны… Я надеюсь, что вы и другие молодые историки продолжите мое дело. Просто пишите правду… У меня только один окончательный критерий: правда это или нет?»

Исследование, предлагаемое ныне вниманию читателя, имеет отчасти гипотетический характер, но это ни в коей мере не рассуждения по принципу «что было бы, если бы». Подобные спекуляции весьма привлекательны и даже соблазнительны, но запретны для историков, хотя в данном случае они несравненно более компетентны, чем авторы книг и компьютерных игр из области «альтернативной истории». «Альтернативная история» – это новый вариант того, что уже произошло, попытка «переиграть» события прошлого. Задача историка принципиально другая – показать и доказать, что другой вариант был возможен. Иными словами, «альтернативная история» начинается там, где заканчивается историческое исследование.

Вопросы, рассмотрением которых мы займемся, можно сформулировать предельно конкретно. Был ли возможен в 1939-1941 гг., а более всего осенью 1940 – зимой 1941 гг., военно-политический союз СССР, Германии и Японии (с Италией в качестве младшего партнера), т.е. держав евразийского континента, против атлантистского блока США, Великобритании и их сателлитов? Если да, то почему он был возможен? И почему не состоялся? Полагаю, важность этих вопросов для всей мировой истории XX века объяснять не приходится. Ну а для ответа на них придется «копнуть» много шире и много глубже, что я и постарался сделать.

Особое, хотя и не преимущественное, внимание в книге уделено политике Японии, и вовсе не потому, что автор по образованию историк-востоковед. Большинство авторов, писавших на эти темы (в том числе в России), не владеет японским языком, а потому не знает ни японской проблематики, ни трудов японских историков, благодаря чему в их работах «японский фактор» выступает чем-то сугубо второстепенным, «довеском» к политике других держав. Аналогичный упрек следует отнести и официальному изданию МИД РФ «Документы внешней политики», тома которого за 1939-1941 гг. включают множество малозначительных, рутинных документов по другим странам, но, по непонятным причинам, игнорируют такие ключевые события советско-японских отношений, как беседы Молотова с министром иностранных дел Мацуока в апреле 1941 г., хотя эти записи уже опубликованы в нашей стране. Получающаяся в результате картина совершенно не соответствует реальному положению вещей. Пишущие судят о «японских делах» с чужих слов, поэтому процент ошибок, связанных с японскими реалиями, бывает особенно велик, начиная с безграмотных транскрипций типа «суши» и «Такеши» вместо правильных «суси» и «Такэси» (привожу это как наиболее показательный и расхожий пример). Говоря об «оси» Берлин-Москва-Токио, автор постарался достичь баланса всех трех компонентов и в отдельных случаях больше пишет о Японии только потому, что о ней меньше знают.

Адресуя книгу не только специалистам, но прежде всего широкому читателю, я старался не перегружать ее сносками, которые, как показывает опыт, интересны лишь немногим. К ним я прибегал обычно в случае цитирования и близкого к тексту пересказа или когда хотел обратить внимание читателя на особенно интересные источники или работы. Если бы не ограниченность объема книги, количество сносок можно было бы безболезненно увеличить раза в два. Все подстрочные примечания, в том числе к цитируемым текстам, принадлежат автору книги. Что же касается историко-документальной базы книги, то ее характеризует помещенный в конце список использованных источников и литературы. Он также неполон, т.к. не включает издания, к которым я обращался лишь эпизодически; есть в нем и работы, на которые я в тексте не ссылался, – это, так сказать, «подводная часть» исследовательского айсберга.

В книге будет много цитат – из документов, составивших основу исследования, реже из мемуаров и комментариев современников, многие из которых впервые появляются в печати на русском языке, а некоторые вообще никогда и нигде не публиковались [В цитатах везде сохранены орфография и пунктуация оригинала, поэтому одни и те же слова порой пишутся в них по-разному: например, «советское правительство» и «Советское Правительство»; пояснения автора настоящей книги заключены в угловые скобки с пометой «В.М.», пояснения редакторов предыдущих изданий – просто в угловые скобки; купюры, сделанные мной, обозначены простым отточием; прочее специально оговаривается.]. Надеюсь, читатель не посетует на это. Документы рассматриваемой эпохи – даже торопливые и корявые записи переводчиков и секретарей – настолько красноречивы, что в пересказе теряют всю свою прелесть, и говорят сами за себя, во многих случаях делая излишними пространные комментарии.