Несостоявшееся убийство

Лялин Вячеслав

— Не скажи, — не согласился Журавлёв.

— Если ты говоришь, у них была машина, почему же они шли пешком, когда их подобрал автобус. Что мальчик говорит?

— Он ничего не помнит. Был дома, потом мама предложила поиграть в новую игру.

— В какую ещё игру?

— Попросила сына делать различные акробатические трюки и фотографировала его, для журнала.

— Что за журнал?

— Я полагаю, с журналом лажа. Нужно было заинтересовать ребёнка. Он однажды был в цирке, и ему там так понравилось, что он захотел стать циркачом.

На этом мнимая родительница и решила сыграть.

После трюков эта мама предложила научить его различным фокусам. Один фокус — засыпание на верёвочке. Раньше, по словам малыша, его мама уже сдавливала ему шею и у него возникали разные видения. Шарики перед глазами разноцветные бегали и что-то другое. Мальчику это нравилось. Это называлось подготовкой для поступления в циркачи.

Так вот, для поступления в цирк нужно было отправить материал, чтобы приняли в цирк.

— Какой материал?

— Фотографии трюков мальчика.

— Постой, постой, — перебил журналиста Александр, — для этого она потянула его в лес, чтобы сфотографировать повешенным?

— В сообразительности тебе не откажешь, — усмехнулся Журавлёв. — Примерно так она всё и объяснила. Они ехали на машине. Сколько ехали, он не помнит. Приехали куда-то, где было темно. Мама его уговорила повисеть на верёвочке, уверяя, что это не больно. Просто он заснёт, и всё. А она, мать, в это время сделает нужные снимки.

Больше ребёнок ничего не помнит. Тут его рассказ сбивается. Он и сейчас ничего не понимает.

— А чего тут понимать? — стал рассуждать Александр. — Эта мамаша, или кто там она, решила повесить мальчика. При этом решила не травмировать его психику, поэтому придумала весь этот спектакль. Возможно, любила.

— А я полагаю, что пойти на преступление её кто-то заставил. Зачем ей нужны были фотографии повешенного ребёнка. Конечно, для отчёта перед кем-то.

— А куда делась машина?

— Может, поломалась. Они её бросили где-нибудь на обочине. Не сидеть же им, в самом деле, в машине в такое ненастье.

— Свидетели говорят, они шли по дороге.

— Может, они отошли от машины всего пару метров. Видимость была плохая. Машину могли просто не заметить.

— Логично, — согласился Александр. — Машину свою, если она действительно поломалась в дороге, они, конечно, давно забрали. Но всё равно это ниточка. Следует попробовать за неё потянуть.

— Ещё я у малого пытался узнать о его родителях и о месте их проживания. Так вот он назвал своё имя, Владимир. Отчества не знает. Папа давно куда-то уехал. Мама, которую звали Нина Ивановна, про папу не рассказывала. Место, где они жили, ему неизвестно. Какая область, какой город или село. В детский сад он не ходил. Друзей у него не было. Играл только во дворе с мамой.

— Такой забитый, что и фамилию свою не знает?

— Между прочим…

— Между чем?

— Между прочим, — продолжил рассказ Журавлёв. — Вова умеет читать и писать. Говорит на французском языке. Свободно. Мама его всему учила.

— У,

какая у нас мама образованная.

— А то.

— Похоже на международное преступление, — пошутил Александр. — Виден французский след.

— Будем подключать Интерпол.

— Обойдёмся собственными силами.

— Я тоже думаю, что справимся сами.

— Что ж кое-что я узнал нового.

— А ты не соглашался со мной ехать.

— Ладно, — Александр дружески хлопнул по плечу журналиста. — Спасибо за информацию, и за то, что подвёз.

Журавлёв остановился у второго подъезда пятиэтажного, выстроенного из белого кирпича дома, напротив скамейки, на которой сидели и о чём-то беседовали две пожилые женщины.

— Неужели ответного хода не будет? — пристально смотря на пассажира, спросил Журавлёв.

— Будет, — усмехнувшись, ответил Александр. — Завтра я планирую прочесать территорию возле дороги, в надежде найти место преступления. Можешь, если у тебя есть время, присоединиться. Лишний человек не помешает.

— Полагаешь, что там может быть что-нибудь интересное?

— А вдруг.

— Буду.

— Пока.

— До завтра.

Уже выйдя из машины, Александр задержался, и перед тем как захлопнуть дверь, спросил Журавлёва.

— Если ты такой хороший психолог, ответь на один вопрос.

— Запросто.

— За что можно убить пятилетнего ребёнка?

— За деньги, — не раздумывая, выпалил журналист.

— Это банально, — не согласился следователь. — Пятилетнего ребёнка за вонючие деньги? Чушь собачья.

— Может, ты и прав, — после короткой паузы, ответил Журавлёв. — За деньги — нет, а за очень большие деньги — да. Хотя, может, сектанты.

— Ты махровый материалист.

— А ты что, веришь в пришельцев?

— Пока журналист-психолог.

Александр захлопнул дверь и не спеша пошёл домой.

Журавлёв не уезжал, смотрел, как следователь немного раскачиваясь, удалялся от него. Он видел, как Аверьянов, поравнявшись со старушками, поздоровался с ними, и те, мило улыбаясь, приветливо закивали в ответ. После, преодолев три порожка, следователь скрылся в подъезде.

«Весь дом наверняка его хорошо знает, и гордиться им», — подумал Журавлев.

Он включил первую скорость, и, медленно начав движение, осторожно выехал со двора на дорогу.

7

Несмотря на приготовления, к осмотру прилегающей к дороге местности сотрудники милиции смогли приступить лишь ближе к обеду.

К поискам подключился и Константин Журавлёв, прибывший в отдел рано утром и спокойно ожидавший начало проведения операции. Во время приготовлений он сидел в кабинете Аверьянова, никому не мешал, ни с кем не разговаривал, набирая какой-то текст в ноутбуке.

Наконец все собрались и выехали на поиски. Вместе с поисковой группой выехал и Журавлёв, оставив свой автомобиль в отделе, выказывая тем самым намерения участвовать в поисках до самого конца.