Несостоявшийся шантаж
Шрифт:
Пинхус Эбух нахмурился. Забарабанил пальцами по полированной поверхности огромного стола.
— Еще вина? — неожиданно предложил он.
Олег удивленно посмотрел на него. Ему казалось, что все уже ясно.
— Дело в том, что мы заинтересованы в вашей помощи. — Генерал напустил на себя вид растерянного ребенка. — Я сильно сомневаюсь в том, что «Аль-Джихад» самостоятельно задумала и осуществила эту операцию. Палестинские террористы научились хорошо обращаться с гранатами и автоматами, даже с управляемыми ракетами, однако, подводные лодки им еще недоступны. Тем более оснащенные суперсовременными устройствами, вводящими в
Олег кивнул. Он был согласен с Эбухом.
— Мы считаем, что за «Аль-Джихад» стоят или, во всяком случае, ей помогают мощные иностранные силы. Нашей разведке неудобно проявлять чрезмерную активность за пределами страны. А между тем это необходимо. Вот почему я хочу услышать ваше «да» на наше предложение участвовать в расследовании.
Олег молчал. Он еще не решил, что ответить.
— К тому же неизвестно, где сейчас находятся боеголовки. Может быть, террористы нацелят их на Швейцарию, чтобы получить солидный выкуп.
После каждой новой фразы Пинхус Эбух оценивающе смотрел на Олега — так лесоруб смотрит на дерево после очередного удара топором.
— Эти боеголовки могут принести горе многим людям и Марте Циммерман тоже, — тихо бросил он на весы последний груз.
Олег наполнил бокалы — свой и генерала — вином:
— Да сопутствует нам удача, генерал!
Ливан (Бейрут)
— Честно говоря, не могу понять, почему в Ливане еще продолжается жизнь. Каждый год здесь рвутся снаряды, сгорают ценности, накопленные упорным трудом, гибнут люди. Гибнут, но продолжают цепляться за эту землю. Вместо того, чтобы бросить все к чертовой матери и бежать куда глаза глядят.
— Говорят, человек — самое приспособленное к жизни существо, — пожал плечами майор «Моссада» Иосиф Шекель, сопровождавший Олега в Бейрут. — Сегодня ты вздрагиваешь от грохота разрывов, а завтра, привыкнув к ним, как ни в чем не бывало открываешь свой магазинчик. Впрочем, самые талантливые и предприимчивые ливанцы все же покидают страну. Где только не встретишь теперь ливанские колонии! Даже в Западной Африке…
Дорогой бар «Али» в центре Бейрута был обставлен поистине с восточной роскошью: стены увешаны персидскими и турецкими коврами, подковообразные мавританские арки покрыты искусной резьбой. Кофе здесь разносили в больших серебряных кофейниках.
В отличие от Смирнова, который заказал рюмку «Куантро», майор Шекель пил только кофе.
— Мне нужна ясная голова, — объяснил он причину своего воздержания. — Из-за этих боеголовок предстоит уйма работы!
На середину зала вышла полуобнаженная танцовщица. Черты лица, разрез глаз, пластика движений выдавали в ней египтянку.
В оркестре медленно заговорили бубны и барабаны. Несколько смуглых музыкантов, сидевших на корточках, заиграли на дудках и флейтах. Ритмичная и плавная мелодия, казалось, окутывала всех сидящих за столиками.
Танцовщица встрепенулась. Ее бедра стали медленно сотрясаться, а живот совершать кругообразные движения.
Олег с интересом смотрел на прелестную танцовщицу. Пластичные движения живота завораживали. До него сразу не дошел смысл слов, произнесенных майором Шекелем:
— Мы, конечно, предпримем самые активные усилия по розыску всех, причастных к похищению боеголовок. Вам же предстоит встретиться с Энвером Хальшиком. Это политический обозреватель крупнейшей бейрутской газеты «Аль-Мансур», стоящей на шиитских позициях. Брат Хальшика — депутат ливанского парламента, сестра — лидер организации женщин-шииток. Клан Хальшиков — очень влиятельный. Они контролируют половину ливанских банков, владеют многими судами и самолетами, бензоколонками и универсальными магазинами. Мы пытались сделать Хальшика нашим информатором, сулили бешеные деньги, но, — Шекель развел руками, — у этого человека есть один недостаток. Он ненавидит Израиль и все еврейское. Поэтому только вы можете добиться от него какой-то информации.
Майор Шекель передал Олегу ключ от номера, который «Моссад» заказал ему в отеле «Интер-Континенталь», одном из самых дорогих в Бейруте.
Встреча с Энвером Хальшиком была назначена на семь вечера. Оставшееся время Олег провел в ленивом покое. Посмотрел местное телевидение, полистал Библию, выпил несколько коктейлей, два раза принял душ.
Без четверти семь Смирнов вышел из номера и спустился в вестибюль. Швейцар услужливо распахнул перед ним дверцу такси. Водителю уже сообщили, куда ехать, и он молча включил зажигание.
Олегу в некотором смысле повезло. Он прибыл в Бейрут, когда противоборствующие мусульманские фракции подписали соглашение о временном перемирии. Оно было вынужденным: госпитали Бейрута переполнены, размещать поступающих раненых негде. На улицах ливанской столицы воцарилось относительное спокойствие. Владельцы магазинов спешно вставляли новые стекла и ремонтировали фасады своих заведений. Городские службы в экстренном порядке настилали асфальт, ремонтировали канализационные люки и светофоры. Город на глазах преображался. Никто не знал, как долго продлится перемирие, и все торопились.
Дом Энвера находился в северной части города. Его окружал большой сад. Разросшиеся смоковницы и знаменитые ливанские кедры красиво оттеняли белоснежные стены дома.
Дверь открыл невысокий слуга в белом сюртуке с золотыми погончиками. Смирнов назвал себя, слуга молча пригласил следовать за ним. Они прошли коридорами в крытый дворик особняка, пересекли его, снова оказались в лабиринте коридоров и, наконец, вышли на открытую террасу.
Особняк ливанца был выстроен в исламском стиле. В медной крыше, защищающей внутренний дворик от жгучего средиземноморского солнца, были прорезаны изречения из Корана, сквозь них проникал днем солнечный свет, а ночью — прохладный воздух. Однако террасу, казалось, просто перенесли сюда с побережья Калифорнии или Майями. Плетеная мебель белого цвета. Журнальный столик, заваленный номерами «Таймс», «Ньюсуик» и «Атлантик Мансли». Телевизор и радиоприемник самых последних моделей. Все создавало полную иллюзию того, что ты находишься не в Ливане, а в Штатах.
Энвер Хальшик выглядел настоящим европейцем: синий деловой костюм, строгий зеленый галстук, белый платочек в верхнем кармашке пиджака. Ливанец был чисто выбрит и коротко подстрижен. На Олега смотрели глаза умного и уверенного в себе человека.
Журналист приветливо улыбнулся и предложил гостю виски со льдом. Когда Смирнов кивнул в знак согласия, ливанец сам приготовил напиток.
Он же проявил и инициативу в разговоре.
— Как я понимаю, вы приехали не для того, чтобы пить со мной виски и обсуждать внутриполитическую ситуацию в Ливане. Чем я могу быть вам полезен?