Несознательный 2
Шрифт:
Должен сказать, что осень внесла свои коррективы, на моторостроительном стало напряженно с выполнением плана. Но это не из-за сельхоз работ, в которые, так или иначе, была вовлечена примерно треть работников, а из-за вдруг возникшего дефицита алюминия. На авиационном заводе на это отреагировали мгновенно, стали больше применять стеклопластик на обшивке, а у нас так не получится, без алюминия хана. Самое интересное, что все это из-за Наркомата, планы повышенные спустили, а об увеличении поставок сырья не подумали, теперь вот лихорадочно ищут, где взять. Скорее всего, ждут поставок по ленд-лизу. Тоже дело, между прочим. Конечно, кое-какие меры были предприняты для снижения расхода алюминия в двигателях, но это естественно сказалось на их весе, лишние шестьдесят килограмм на двигатель хоть и не критично, но вызвали неудовольствие
В былые времена это было бы расценено как диверсия, а осенью сорок второго наоборот поставили руководство моторостроительного в пример, мол, вот нашли выход из положения. Хреновый выход, кстати сказать, мало того что вес увеличили, так и на некоторых двигателях при определенных оборотах стал появляться резонанс. Конечно, от него можно было избавиться, заменив сталь на чугун, но тогда вес становился совсем уж запредельный, впору было давать мотору новый номер модификации. Но на такие ухищрения были вынуждены пойти только на полтора месяца, потом Наркомат все же изыскал алюминий и производство лихорадить прекратило.
Да, в конце сентября на завод пришел заказ на производство двадцати турбовинтовых двигателей под новый самолет Петлякова. Количество было выбрано как раз таким, чтобы с заказом справился экспериментальный цех, не нагружая основное производство. Так-то выполнить его раз плюнуть, у нас уже есть задел на десяток моторов, но все же, согласитесь, не дело это нагружать наш цех изготовлением серийной продукции, для этого надо дополнительно расширять производственные площади. Тем более задел есть, за лето построен еще один большой корпус, в котором легко можно разместить три цеха. Короче, иркутский моторостроительный уже начинает превращаться в некоего производственного монстра, который выпускает сразу три модели двигателей.
Пока разбирались с наркомовским заданием к нам приехали конструкторы из недавно образованного в Москве КБ по разработке турбореактивного двигателя под руководством Архипа Михайловича Люльки. Интересно, с чего бы, ведь работы по новому двигателю начались на три месяца позднее? И очень заинтересовались производством турбинных лопаток. Особенно их интересовало, откуда взят рецепт жаропрочной стали, хоть такие исследования и проводились, но ничего даже близко похожего никто не предлагал? А уж технология направленной кристаллизации вообще осталась за гранью понимания. Зачем? Разговор о том, что при высоких температурах на лопатках не прошедших направленную кристаллизацию возникнут трещины и деформации, никак не откладывался у них в головах. По их мнению, это все избыточная и удорожающая производство двигателей технология, ведь и так лопатки охлаждаются воздухом по внутренним каналам. Сколько времени они из-за этого потеряют, пока появится понимание, что эта технология не блажь, одному чёрту известно.
Что ж, держать в секрете теорию турбовинтовых двигателей не стал, выдал им все на блюдечке, уж как ее приспособить к турбореактивному двигателю догадаются, там один шаг всего. Хотя с ними это в будущем сыграет злую шутку, оно лучше, когда до всего доходишь своими мозгами, а не чужими, многое остается за кадром, из-за этого потом не раз наступят на те грабли, на которые не наступили бы, если бы сами отрабатывали теорию. Хотя, может и не наступят, на наши достижения они смотрят свысока, вроде того, «ну что могут дельного сделать в далеком Иркутске?». Одно слово, снобизм, он из них так и прёт, поэтому возможно сами будут доходить своими мозгами, а не на основе «наших достижений». Вот только в этом случае не видать нам турбореактивных истребителей до окончания войны, по срокам никак не успеваем. Оно и правильно, у немцев Ме-262 не оказал влияния на вторую мировую войну и, судя по тому, что Советский Союз вышел к сорок второму году значительно сильнее, уже не окажет.
Особо обратил внимание конструкторов на такое явление как помпаж.
— Откуда вам известно? — Заинтересовался один из конструкторов.
— Гоняли двигатель без нагрузки и получили такое неприятное явление, — отвечаю я, — потом разобрались, что виноваты срывы потоков, в этом случае нарушается соотношение воздушно-керосиновой смеси, и горение становится прерывистым.
— И как обошли этот неприятный момент?
— Никак, — пожимаю плечами, — больше надеемся на форму камеры сгорания и автоматику подачи
Поверили или нет? Впрочем, я сделал все, чтобы у них получился хороший двигатель, они еще прибегут за технологией закалки лопаток турбины, там тоже все непросто.
Ну а мы, чтобы не простаивать, опять в инициативном порядке, взялись за проектирование нового турбовинтового двигателя малой мощности, всего в тысячу л.с. со свободной турбиной. Вроде бы зачем, ведь эта ниша закрыта поршневыми моторами. А вот и нет, турбовинтовой двигатель выигрывает у поршневого во весу примерно раза в три, и по рабочим часам тоже выигрывает на порядок, так что для малой авиации вещь очень нужная. Да и кое-какие наработки надо делать, не дело сидеть на прошлых заслугах, КБ должно работать иначе будет потеря квалификации.
Надо сказать, что сделать турбовинтовой двигатель малой мощности задача не из легких, она гораздо сложнее чем при проектировании двигателя больших размеров, ведь здесь камеру сгорания не отодвинешь от лопаток выходной турбины, пришлось изгаляться и делать ее сложной формы с перенаправлением потока выхлопных газов. Вот и выходило, что, несмотря на меньшие размеры, в целом двигатель получался сложнее, тем более двухвальная схема турбин тоже внесла свои коррективы. Однако вычислитель все формулы вывел точно, так что конструкторам осталось ими только воспользоваться. Конечно же ошибки все равно были, у кого их не бывает, но я то на что здесь руковожу этим коллективом, вовремя отловить ошибку и есть мое предназначение. Так что дело продвигалось, и продвигалось относительно быстро, путь реализации идеи известен, осталось только шевелиться, а это делать здесь умели, и дело даже не в энтузиазме, а в ответственности — люди были готовы работать сутками. Лозунг «Все для фронта, все для победы» в это время не был пустыми словами, хотя, справедливости ради надо отметить, что эксплуатировали его нещадно.
Верховный главнокомандующий разглядывал карту, висящую на стене в кабинете.
И все же наступление вермахта на южном фронте к ноябрю сорок второго начало выдыхаться. Да, ценой невероятных усилий немцам удалось взять Ворошиловград и продвинуться до Каменск-Шахтинский. Но Ростов все-таки устоял, именно поэтому наступления на Кавказ не состоялось, 17-ая немецкая армия продолжала суетиться на оборонительных рубежах Ростова на Дону. Первая танковая армия после почти двухмесячных боев была остановлена на рубежах под Миллерово. Устоял и Старый Оскол, подступы к Воронежу были перекрыты, а 4-ая танковая после неудачного наступления на Воронеж, отвернула на Юг, но застряла под Кантемировкой. Именно таково было положение на Южном и Юго-западном фронтах.
Сталин прекрасно понимал, почему Гитлер отказался от наступления на Москву в сорок втором году — немцам просто было необходимо перерезать коммуникации СССР с кавказскими нефтепромыслами, ну и заодно, если все сложится удачно, самим урвать хороший кусок нефтяного пирога. Вот только допустить этого было никак нельзя, без бакинской и грозненской нефти продолжать военные действия, даже с помощью союзников не было никакой возможности. Именно поэтому стал вопрос о замене командующего Южным фронтом Малиновского на зарекомендовавшего себя, сначала в Киевской оборонительной операции, потом при обороне Ржева, генерал лейтенанта Власова Андрея Андреевича. Почему руководитель ГКО принял такое решение, он и сам не мог сказать. Так-то причины для недовольства Малиновским были, это и неудачная оборона Харькова и оставление позиций под Ворошиловградом, и отход без приказа под Ростов и Миллерово. Хотя, по последним данным, немцы сосредоточили против Южного фронта немалые силы, перевес в живой силе и техники был весьма значительным, и справиться лучше Малиновского вряд ли бы кто смог. Но в том-то и дело, что командующий проявил своеволие, а потому должен быть понижен в должности. А Власов исполнителен, это было понятно еще по Киеву, да и Ржев подтвердил, ведь войска под его командованием уперлись в обороне наглухо… к тому же его и Жуков хвалил, мол, грамотный генерал. Вот бы все генералы были такими, но нет, не получается у них ничего, не могут они грамотно обороняться.