Неспортивная история
Шрифт:
…Стоим в кабинете Георгия Матвеевича. Кабинет небольшой, так что мы еле-еле смогли все сюда втиснуться.
— Пригласите Елену Михайловну ко мне, — говорит директор, — а сами поднимайтесь наверх и ждите нас в классе.
— Так, может, милицию вызвать? — спрашивает кто-то за моей спиной.
— Обойдемся без милиции, — отвечает Георгий Матвеевич. — Пока не поймем, так сказать… м-м… что к чему…
…Панов сидел у стены на корточках, сунув руки в карманы куртки,
Панов выглянул из подворотни, проследил за направлением движения Халикова и, повернувшись, бросился дворами, наперерез…
Халиков шел быстрым шагом, глядя под ноги, мимо кирпичной пятиэтажки, в которой жил. Он миновал одну-две парадные двери и свернул в небольшой проход, ведущий к третьей, своей. Поднял глаза и остановился как вкопанный. У входа его поджидал Панов. Их взгляды встретились.
Федюня вышел из оцепенения через три-четыре секунды. Попятился сначала, а потом, развернувшись, бросился бежать. Панов быстро догнал его, подсек ногу. Халиков грохнулся на заснеженный асфальт.
— Вставай, — сказал Панов.
Халиков зашевелился, повернулся на спину, сел.
— Вставай! — Леша схватил его за шиворот, поднял, поставил на ноги.
Халиков шмыгнул носом, потянулся было за валявшейся на асфальте папкой. Панов одной рукой встряхнул его, другой подобрал папку и так же, за шиворот, потащил Федюню к скамейке. Рывком усадил Халикова, сел рядом.
— Ну?.. Рассказывай.
— Чё? Чё? — засуетился Федюня. — Я ничего не знаю. — И он попытался встать.
— Все ты знаешь. — Панов силой удержал его рядом. — Рассказывай!
— Не, — мотнул головой Халява, — не знаю.
Панов встал, прошелся вперед-назад перед скамейкой, повернулся к Халикову и, взяв того за грудки, поднял, как куль.
— Я убью тебя, — сказал он убежденно. — Я убью тебя, Халява. Понимаешь?.. Не ради себя. Ради Елены.
— Пусти, пусти… — захрипел Хали-ков.
Панов с силой толкнул его на скамейку:
— Говори.
— Я не знал, что она тебе магнитофон подбросит, — заскулил Халява, потирая сдавленное горло. — Я думал, она его для себя…
Панов с облегчением выдохнул воздух, опустился на скамейку, рядом с Федюней.
— Ну вот и хорошо, — сказал устало. — Вот и хорошо…
Стоим скопом возле кабинета математики. Занятия во всей школе продолжаются, но у нас следующий урок, историю, отменили в связи с событиями.
Ждем.
— Замнут это дело, — говорит Шептунова с сомнением, — начальству лишний скандал ни к чему.
— А мы-то на что? — возражает Нечаев.
— Куда они денутся? — грозит пятиэтажный. — Как скажем, так и будет.
Настроение в народе воинственное. Ходят кругами на
— Шурик, — спрашиваю, — а куда Халява делся?
— Не знаю, — пожимает плечами, — здесь где-то был…
Вдруг слышим шаги. По коридору к нам идут Георгий Матвеевич, Валентина Николаевна, Елена. Лица у всех троих, будто касторки накушались. Серьезные, сосредоточенные.
Подходят. Елена дверь отпирает.
— Заходите, — говорит директор.
И мы потянулись в класс.
А в это время Панов и Халиков спешили к школе.
— Лёш, — вдруг остановился Федюня, когда они уже перешли трамвайную линию, — я туда не пойду.
— Пойдешь, — сказал ему Панов.
— Не, — возразил Халиков. — Скажи, будто ты сам догадался. Она ведь меня…
— Халява, — Панов положил руки Халикову на плечи, — я тебя очень прошу, пойдем!.. Мне одному не поверят, ты же знаешь. Ну, стань ты человеком, хоть на полчаса!
Халиков, опустив глаза вниз, отрицательно замотал головой.
— Что, мне тебя на руках нести, что ли?
Халиков шмыгнул носом, посмотрел куда-то в сторону.
— Ну? — потрепал его по загривку Панов. — Пойдем?.. — Повернулся и за шагал к крыльцу.
Халиков постоял, постоял на месте и поплелся-таки вслед за ним, как на гильотину…
И вот Халиков и Панов стоят у доски, перед классом. Федюня глядит себе под ноги, ощущая себя человеком конченым. Панов смотрит на него, сунув руки в карманы брюк.
За учительским столом Елена, Георгий Матвеевич, Валентина Николаевна.
— Да ведь он его запугал! — вскакиваю с места. — Ведь Халяву запугать…
Тут я затыкаюсь, потому что вижу глаза моих одноклассников. Слов таких еще не придумали, чтобы рассказать, что в этих глазах! Беру свою сумочку и медленно-медленно иду по проходу к дверям. Тридцать пар глаз ведут меня, как под прицелом. Вдруг крик с заднего стола, словно молния. И кричит-то, кажется, Шура-пятиэтажный:
— Держи ее, гадину, а то уйдет!
Все тут же с мест повскакали. Руки ко мне потянулись. Я рванула, как на стометровке.
— Наза-ад! — кричит что есть мочи Елена. — По местам!
И тут я успеваю из класса выскочить…
А в классе все вернулись за свои столы, и Елена, преодолевая удушье, выдавила из себя:
— Откуда в вас это?.. В том, что произошло… Что Серебрякова… Она сама, может быть, меньше всего виновата… И я, конечно, была последней идиоткой, когда понадеялась… Извините… — И Елена выбежала в коридор.
Нашла она меня в спортзале. Я на маты, под брусья забилась и там ревела, как дура. Елена, видимо, долго искала меня по всей школе. Заглянула и в спортзал. Темнота… Она уже было дверь прикрыла, но я всхлипнула громко. Елена нащупала рукой выключатель и в дальнем углу зала зажегся свет.