Неспортивное поведение
Шрифт:
В мире Луизы слишком много незнакомых мне вещей, и я не могу это терпеть, они выбивают из колеи и показывают слабые места.
Девушка берется за мой локоть и чуть двигает вправо-влево, движения выше.
— Вот так. Все в порядке?
— Вполне. — отвечаю, смотря на едва разглаживающееся лицо мальчика.
— Я спрашивала у Адама, но рада, что и у тебя все хорошо. — смеется, от чего чуть трясется ребенок и мои руки.
Мы стоим вплотную. Наверняка Адам получит тепловой удар от наших тел. Надо сказать об этом Луизе. Она думает об этом? И почему
— Забирай его. — вытягиваю руки.
Адам рад избавиться от моего общества, потому что на его лице появляется подобие улыбки, и он издает высокие звуки, когда приближается к Луизе, но не успеваю передать его, когда появляется Зак.
Он выходит в одних плавательных шортах, кладет детские надувные круги на диван. Только потом узнаю, что два из них на шею близнецов.
— Мне на пять минут потребуется один Зак, посидишь с Адамом?
— Сабрина выйдет через минуту, Софи капризничает. — баскетболист.
Они оба морщат нос.
Я не собираюсь оставаться здесь с ребенком. Фелтону настолько наплевать на сына? Я нервничал, когда на меня оставили Симбу. Только хочу это сказать, когда Жемчужина отворачивается и берется за незаметную завязку на платье. Одно движение, и оно распахивается, демонстрируя сплошной голубой купальник с прорезями у талии. Было бы проще, не будь на ней ничего.
Луиза берет со стола телефон и пару странных гаджетов.
— Ты можешь потом присоединиться. — неуверенно начинает она — Я в плане…сделаем совместные фото и…
На меня срыгивает Адам. Просто охрененно!
— Потри ему спинку! Мы скоро. — она убегает по каменной тропе.
Мне впервые захотелось завыть в голос с момента, как пять лет назад новый конченный помощник перепутал презентации с условиями сотрудничества с компаниями, в которой каждая из них проигрывала.
Сабрина вышла через мучительнейших сто сорок три секунды.
— А вы неплохо смотритесь, Роланд. — улыбнулась она, держа второго младенца, прислоненного к бедру.
Я пару раз кивнул, потому что эти не те люди, которым я могу выражать свое грубое недовольство. Кресло гендиректора, имидж и Луиза — надо думать об этом. И ничего не дается без давления, совет директоров буквально вынуждает.
— Вижу, что тебя заставили. Давай моего паренька.
Вскоре она занялась близнецами на плетенном диване, Софи пыталась привлечь мое внимание, пока я присматривал за «своей девушкой». Сейчас она дает строгие команды Заку, буквально пару раз нажимает на экран телефона.
— Здесь стоят три предохранителя. — подкрадывается Сабрина, и я даже блять не испугался ее, Луиза бы оценила — Зак никогда в жизни не подумает о другой, поверь. — самоуверенно — Второе: разлучнице придется перейти через мой труп. И самое успокаивающее для нас обоих: Лу в жизни не посмотрит на занятого мужчину, особенного своего клиента и друга. Женская солидарность и профессионализм. Хотя разговор не только о мужчинах.
— Профессионалы не строят близких эмоциональных связей с клиентами и не приглашают на личную территорию под предлогом работы.
Блять. Не хотел, чтобы это звучало, будто я хочу их выставить.
— У нее свой подход. Думаю, ты заметил. — не обиделась миссис Фелтон.
Прошла четверть часа, пока Луиза заканчивала с кадрами и советами по постам и подписям, подключила всех Фелтонов. Она управляется быстро. И только смотря на эту семью и девушку, понимаю, о чем мы говорили с Сабриной. Я ревную Жемчужину не только к Заку, а всей семье Фелтонов. Для Луизы они — идеал, она видит в них то, что хотела иметь, в чем ей нужна определенная роль. Но сейчас она просто Лу. Друг семьи.
Я снимаю рубашку, которую даже не кину в корзину с грязным бельем, сразу в мусорку после проделок Адама. Захожу в воду, когда Луиза кладет телефон на пирс. Мы пробираемся дальше по гальке озера. Не помню, чтобы в нем плавали, пускай в этой части Массачусетса чистая вода и равномерный берег. Солнце нагрело воду, но все равно приходится привыкать.
Луиза замечает меня рядом, но не уделяет внимания. Мы на такой глубине, что она может стоять, но все равно начинает плыть и кончики волос промокают. Она медленно двигается в воде еще несколько минут.
Фелтоны в основном смеются с детьми, эти звуки на минуту прервал плач, затем строгие указы Софи насчет надувного круга. Я в жизни не слышал подобного. Мы никогда не плавали вместе с семьей. У всех были заботы посерьезнее.
Не успеваю отойти от этой мысли, как Луиза издает звук, похожий на вскрик, и запрыгивает на меня. Успеваю прижать девушку к себе. Но у меня бы при всем желании не получилось удержать равновесие — так дернулась девушка. Мы падаем в воду, поднимаю ее за талию, но девушка все равно цепляет ноги за моей спиной и держится за плечи. Вода выталкивает ее выше, так что не чувствую тяжести.
— Я испугалась рыбы, что на такой глубине вообще делают ры…
Луиза хочет отойти, явно смущенная своей реакцией, убирает назад мокрые волосы, хочет отплыть, но…
У меня часто вздымается и опускается грудь, из нее что-то так и норовит вырваться. Ругательство? Замечание? Не допускаю их не потому, что в десяти метрах дети, мне плевать, а потому что внутри не они. Я смеюсь. Действительно смеюсь, смотря на пугливую пристыженную девушку.
Неожиданно и она улыбается.
— Спасибо. — говорит, когда замолкаю — За то, что распугал всю рыбу.
Я понимаю, насколько был громок, когда в стороне Фелтонов раздается плач. Луиза проводит пальцем между моих бровей, заставляя перестать хмуриться.
— Тебе не идет.
— Ты замерзла, Жемчужина. — чувствую ее вставшие соски.
Вижу, Луиза хочет еще что-то сказать, но закрывает рот.
Выхожу из воды, продолжая придерживать ее за бедра, ставлю на ноги только на берегу, а затем беру полотенце. Заворачиваю, наблюдая за ее сосредоточенным лицом.
— Я не буррито. Так крепко не пеленают даже младенцев.