Неспортивный фол
Шрифт:
Маме действительно было не к кому обратиться. Она добралась бы на такси, но как оставить Элли? Обещал взять сестру на себя.
— Очевидно, потому что она не безответственное дерьмо.
Ее вздох.
— Зак. Я не злюсь на тебя. Мне стыдно перед Сабриной.
Челюсть до боли сжимается.
— И верни машину отца.
— Да, мам.
Я сам испоганил себе день. Парочку. Был готов пронести это чувство через всю неделю, но она не позволила. Легко нахожу страницу Сабрины Уилсон на facebook.
***
САБРИНА
Сорвалась
На следующий день вновь разъезжаю на машине миссис Фелтон. Делаю это не просто осторожно, а осторожно на сотни тысяч.
В парке с островком игровой площадки на диснеевскую тематику немало нянь. Парочка меня знает, завидно поглядывает на лексус. Другие думают, что я мама или сестра. Так одна вещица меняет статус человека. В субботу этой вещицей был Зак.
У меня прибавляется обязанностей, а именно — покупка продуктов. Уборкой, глажкой, стиркой, даже частью готовки занимается Аврора. Женщина прелесть.
В ближайшие дни думать о закупке не приходится, холодильник и без того полный, но все же составляю список. Не могу утверждать, но поход с Элли в супермаркет станет непростой задачей.
Часто отправляю Кейтлин фотографии дочери, сделанные невзначай. Удалила ту, на которой девочка насупилась, но не плакала, ободрав коленку. Совсем немного.
На третий день работы, когда я выбирала место для нашей вылазки, а вариантов было много, позвонила Кейтлин.
Ее подруга Мардж едет с племянницей в пригород на детский праздник. Она предложила взять Элли, оставить у себя на ночевку. То есть почти полтора дня без девочки.
Это здорово, потому что находится рядом с ней круглосуточно непросто. К тому же я быстро нахожу заказы на две экскурсии по музею искусств подряд.
Довольная спокойствием, не надо поглядывать на Элли, стою у главного Чикагского музея на первой лесенке. Погода двадцать два градуса, легкий ветер. Все едва ли не идеально, особенно покрытый взнос по образовательному кредиту за этот месяц. Все идет так гладко.
Группа из пяти человек собрана, ждем шестого. На этот раз компания состоит из двух подростков, их родителей и женщины за пятьдесят. Все довольно милые. С таким контингентом не придется сильно перестраивать маршрут.
Двенадцать часов три минуты. К счастью, спутников на сегодня не нервирует задержка на сто восемьдесят секунд.
— Привет.
Подпрыгиваю.
— Привет, ты меня испугал.
Это Зак. Он одет приличнее, чем на пляж. Джинсовые шорты, тонкая рубашка с закатанными рукавами. На мне все то же платье. Красный сразу замечают…это хорошо в редких случаях. Например, чтобы тебя нашла группа.
Не знаю, что думать о Фелтоне после того дня, после жалоб Кейтлин по дороге в аэропорт. Но вот вспыльчивый (что ужасно), красивый (опасно), способный защитить (странно) парень передо мной. А еще я его послала.
— Что ты здесь делаешь?
— У меня экскурсия в полдень, и мне надо искать на первой ступени девушку в красном платье.
Поджимаю губы, отворачиваюсь. Черт…зачем он так…я не хочу, не могу. Точнее еще как хочу…
— Мы готовы, пройдемте.
Я вхожу в членство культурных мероприятий Чикаго после нескольких волонтерских практик, поэтому прохожу в здание бесплатно. Начинаю, как обычно, со второго этажа.
— В музее больше пятисот шестидесяти произведений искусства. Разумеется, покажу вам только то, что точно запомниться, и что вы наверняка видели на сувенирных изделиях, даже футболках, но не вживую.
Такие мероприятиях никогда не длятся дольше часа сорока или около того. И знаю, что говорила достаточно эмоционально для отработанного текста и продолжала говорить, не способная отвести глаз с Зака. Он не бросил взгляд ни на один шедевр импрессионизма, феномен современного искусства, смесь модерна. Его зеленые глаза существовали ради меня, и это сковывало внутренности.
— Что ты здесь делаешь?
Повторяю вопрос уже на улице, мне не поддается бутылка воды. Зак легко открывает.
— Слушаю экскурсию, приближаюсь к прекрасному.
— Надо не только слушать.
Горло пересохло, рот болит. Сейчас второй заход, затем домой. Возможно, позову Стефани, она сделает мне маникюр, привезет персиков…сладкие мысли. Выдвигаю их на первый план.
— Решил, что помимо спорта у меня нет… — он проглатывает “ничего” — интересов. Даже у Элли есть! Если с баскетболом выгорит, стану водить экскурсии по стадионам.
Хочется попросить не заговаривать меня сестрой…
— Тебе не нужно было его бить.
Стою на ступени, а Зак на земле. Даже так он выше. Осторожно провожу по темным корочкам на его костяшках. Стыдно признать, но мне они нравятся…нравится, как появились.
— Поехали в Чикагский? Будешь слушательницей моей экскурсоводческой премьеры.
— У меня вторая группа. — довольна оправданием.
Только сейчас замечаю его пальцы на лямке моей сумки, он нервно ковыряет и так отваливающийся кусочек кожи.
Почему мы все время привязываемся друг к другу?
— Не обещаю, что и на этот раз буду смотреть.
Задыхаюсь возмущением.
— Соглашайся. Если не понравится, компенсирую видом Пушинки. Видом, а не касаниями, это опасно для жизни.
Какая к черту Пушинка?
— Хорошо. — ничего хорошего.
Через три часа накормленная пастой и большим стаканом колы иду по дорожке Чикагского. И…мы действительно проходим мимо открытой баскетбольной площадки, затем по пропуску в тренировочный зал. Он не такой большой, как думала. Куча тренажеров, а дверь в раздевалку стоит обходить по дуге. Зак смеется.